16 / 126
— Мы—'господа, вы — нам служить! Мы вао битв, вы нас бо
яться и благодарить, — оказал избитому «армянину» переводчик и
ударил его носком сапога в живот.
ГТоистине, если бешеная собака не лает, и то хорошо. Мешки
с картофелем провели нас в деревню. Колхозница пригласила’ к
себе й досыта накормила щами и напоила чаем. Подливая в (наши
чашки, ош говорила печальным и отрогам голосом матери, кото
рая жалеет нас:
— И сынок мой так же вот к родному дому шел. Врач он у
меня. В Москве служил, а потом пошел воевать... Ну, как фронт
ваш отступил, он и двинул прямиком на деревню, мать увидеть
захотел. Так ведь не дали свидеться, дьяволы! Десяти верст все
го не дошел, сцапали его с товарищем. И уж не |знаю почему —
товарища живого отпустили, а моего — к дереву... Разбойники!..
Из пистолета прямо в грудь... Ходила я в тот лес... Ничего не оста
лось. Одна пот торбочка из холстинки на траве валяется. Един
ственная уцелела,..
Ж е н щ и н а
повернулась к кухонной перегородке,
и
мы там уви
дели белую небольшую сумку. Женщина сняла ее с гвоздика и
сжала в пальцах. Должно быть, сын возник перед ней в ту мину
ту, и слезы, редкие, тяжкие слезы потекли по морщинистым ее
щекам, Глубоким, молчанием мы отметили ее большое горе...
Утром мы собирались в далекий путь. Но как же я был удив
лен, когда женщина, прощаясь с нами и видя, что я хочу ее
дар — ломють хлеба положить в карман, вдруг подала мне ту
самую холстяную торбочку и тихо сказала':
' — Возьмите! Растравляет она меня... Сердце бередит.'..
Я невольно отдернул руку. Она улыбнулась.
— ‘Или боитесь? А говорят, вещи покойников приносят счастье,
— А память о. сыне? — спросил я.
Она опустила глаза.
— Другую бы мне память о нем надо. Что ж, может быть,
добуду...
Неясная, но сильная угроза прозвучала в ее словах, и я взял
торбочку и ушел, и она действительно принесла мне счастье. С
нею перешел я фронт, вернулся к своим, и она все служит мне,
как скромный и бескорыстный друг.
Нож с деревянной рукоятью
В деревнях я приобрел привычку — хлеб перед едой разре
зать иа маленькие ломтики й бережно подбирать каждую крош
ку. Этому научили Меня нужда и голод.
Тетерь я прихожу в столовую, сажусь за стол и, получив хлеб,