12 / 126
Наши ноги скользили, мы сталкивались друг с другом*, пада
ли... Тогда удары учащались, как удары цепов по снопам*. Мы
поднимались, пробовали бежать, на нас кричали еще злее, еще
больнее били прикладами.
Вдруг луч света упал на колючую проволоку и «а овеже вы
струганные доски ворот. Фонари выстроились в две шпалеры, во-
ротины тяжко открылись, мы прошли за них и фонари исчезли.
Лающие по-собачьи голоса замолкли. Им* на смену из недр дожд
ливого мрака донесся неясный гул. Словно какое-то невидимое
животное обдало нас мокрым дыханием и тяжким хрипом. Уста
лое и больное, оно скрывалось от нас во мгле ночи, и мы в стра
хе молчали, делая робкие попытки разглядеть его-.
Мы ведь понимали, что это шумят люди. Но сколько их? Где
они? Только меркнущее пятно багрового света вздымалось из-за
странного частокола с круглыми неподвижными наконечниками, и
мы скоро поняли, что именно от этого, временами разгорающегося,
временами -затухающего пятна идет к нам тот неясный гул. Молча
w покорно мы пошли ему навстречу, на ходу отирая о штаны гряз
ные руки.
Странный чаотокол — это и были люди, круглые наконечни
ки— их головы. Густо спрессованная толпа окружала и маленький
костерок, зажатый в ее середину. Людей было много. Мог ли
их обогреть жалкий, грозящий затухнуть костер? И люди,
чтобы приблизиться к нему, напирали друг на друга, сталкивались,
давили один другого.
Потрясенные и еще более пришибленные этим зрелищем*, мы
приблизились к толпе. Вдруг с земли раздался тихий стон. Я на
гнулся. В грязи валялся человек. Мне сказали, что у него в бою
были «прострелены обе ноги. Он попал в лазарет, но сам* лазарет
попал в эту людскую кашу. И теперь никому неведомый и не
нужный больной чело-век ждал смерти — смерти от голода, пото
му что немцы никому из пленников не давали есть, каждый дол
жен был рассчитывать только на то, что принес с собой.
, — Сколько же ты здесь времени лежишь, дружище? — спро
сил я раненого.
1— Од...дия..:1надц!аггь су-тоиф- — запинаясь «ответил тот:—«Му
чаюсь... и конца... мукам* нет... И нет конца и нет...
— А к врачу не обращался?
— К врачу-то! — Раненый вдруг хрипло рассмеялся и страшно
прозвучал этот болезненный смех через силу. Я понял всю бес
смысленность своего вопроса и замолк, не голосам только, но и
душой, как бы сразу оглохшей. Невольно я «стал «подсчитывать в
уме, сколько сухарей и картофелин уцелело после обыска в наших
котомках и на сколько дней их хватит. Вышло, что, если расходо
вать по три штуки того и другого на брата, мы имеем запас поч-
8