14 / 126
По улицам Ю. нас. заставили двигаться впритруску. Несколько
«патов — и человек оказывался покрытым грязью с головы до
ног. На тротуарах стояли немецкие солдаты и офицеры — неко
торые'с любопытством, другие равнодушно наблюдали грязную
и рваную толпу, катящуюся мимо них. Иногда рядом с колонной
проносился мотоциклист или автомашина, и тогда всех крайних
окачивало серой жижей. Один шофер нарочно врезался в ряды
пленных, потом загудел и умчался, .и мы обошли то место дороги,
■где извивались в грязи и кричали трое придавленных пленных.
Выстрелы конвоиров заставили их навсегда замолкнуть. И наша
память фиксировала все это и напрягалась как струна.
За Ю. потянулась автострада. По обеим ее сторонам — леса.
Иногда они отступали от дороги, и тогда как будто отворялись
двери в утерянный нами широкий, вольный мир. Иногда леса
сдвигались, почти вплотную подходя к дороге, и Ваня тотчас оце
нил это и толкнул меня локтем в бок.
— Не зевай!..
Место, которое он выбрал, длинный темнозеленый клин бора,
пересекший поле по направлению к дороге, оказалось выгодным
►еще и потому, что здесь нам попалась встречная колонна грузови
ков и так же, как и шофер-убийца, без сигналов врезалась в нас.
И мы, и наши конвоиры кинулись к обочинам, яростно ругаясь.
Порядок в колонне нарушился надолго. Ваня, а следом я и еще
несколько тотчас побежали, не слушая выстрелов, криков и тон
кого напева пуль над головами. Мы побежали в лес. Мы вышли
•на свободу...
В лесу мы поклялись сгоряча вообще не выходить наружу.
Эту лесную клятву мы, конечно, не сдержали —- из леса вышли
а уже следующую ночь коротали в бане села, в котором стояли
немцы. Зато скоро мы научились ходить по открытым дорогам,
« е привлекая внимания фрицев. Для этого мы пускались на раз
ные маленькие хитрости, и они.нам удавались.
По гларвиое было we в нас и не в этих хитростях. Разве про
шли бы мы сотни километров осенью н зимой по пространству врага,
лишенные оружия и всех средств жизни?! Ни мы, ни сотни дру
гих не смогли бы сделать этого. Главное было в том, что нам по
могал народ... Он кормил нас, он давал нам приют, он указывал
наиболее безопасный путь. А когда нас все же где-нибудь засти
гали немцы, то пфостые женщины, бородатые деды, малые ребя
та, чтобы вызволить «прохожего», называли его мужем, сыном,
отцом... Народ ненавидел немцев и, жертвуя, подчас собой, спасал
нас. Поэтому хвастовством было бы говорить «мы вышли», пра
вильнее говорить:
— Нас вывел наш народ...