23 / 126
. из общественного добра или у своих соседей. Не раз их ловили,
били, (но, поощряемые отцом, они продолжали свое дело. Бревна,
доски, жерди, гвозди, стекло, снопы немолоченной колхозной
гречи, посуду, склянки от лекарств, обломки парт из разбитой ■
школы, инструмент из кузни, гайки, болты, прутья — все стаски
валось под навес двора и пряталось в солому или зарывалось в
землю.
А какие оказались кровопийцы! Будто родились кулаками! Они
проявили природное умение выжать из человека все, что можно
было, и даже еще больше... Вот где не из книг, а из личного опы-
■та познал я, каково оно батрацкое житье! Ваня вытесывал розваль-
ни, я валялся в углу около стены на соломе. Пареньки, когда бы-
вали дома, усаживались на скамью вряд, а разжиревшая от без
делья мать их лежала на печке и все четверо оценивающими ревни
выми глазами следили за каждым моим движением, за каждым
движением Вани, и он делался зол, чувствуя, себя как ,на сцене.
Работал от темна и до темна, рано утром начинал с коптилкой,
с нею кончал поздно вечером. Он любил работать, душой отдыхал
за работой, но здесь, под воздействием ревнивых и жадных глаз,
он задыхался.
Наш хозяин в избе появлялся к ужину. Его приход был на
стоящей пыткой. Что-то едкое, ядовитое, отравляло воздух и да
вило на наши нервы. Минуту или две он молча осматривал то,
что сделал Ванюша за день, — и безбородое, безусое лицо его
выражало недовольство, серые глаза блестели как у волка, губы
чмокали, голова качалась. .
— Ай-ай-ай, — восклицал он тонким', сладким тенорком,- —
как обессилел народ! Да ведь и как не бессилеть йа колхозных-re-
хлебах! Бывало, трудящему человеку и хлеба вдосталь, и щи жир
ные, и овощь всякий, а ныне!., тут тебе' и немцы, » колхозы, и
трудодни, а толку никакого. Не слыхали вы в пути-то своем длин
ном — порядок-то они установят ли? Как они хозяиновать ду
мают? Притти пришли, а землю все не делят... Что с нами будет?
Ох, голова болит от этих дум-! Вот и срядил я вас, а' не знаю,
пользоваться-то санями придется ли?
. — Этого мы подавно не знаем, — отвечал Ваня хмуро. — Вам,
поди, виднее.
— Видно, да не больно... Может струмент вам не к руке? —•
подходил к нему старый иезуит вплотную. — Может и не ладит
ся у вас потому, что деревенский струмент не свычен? В городе
то к хорошему привыкли?
— Да что не ладится-то? Как будто я стараюсь...
— Стараешься, милый человек, я разве говорю, что не ста
раешься? Но результатов-то вишь маловато! Который денек топо
ром тенькаешь! Пришел в воскресенье, сегодня четверг... Эх, да
что!.. Я не упрекаю. Я пони-маю беду твою — и себя содержи, и
2*
1о