47 / 126
солнце, и на сердце становилось легче. Ночью — темнота, крики,
стоны и плач.
Сколько мы тогда говорили между собой о родине, о своих
семьях, строили всякие предположения об освобождении нас. .
Один из вновь прибывших бойцов дал нам большой окровав
ленный лист. Это была листовка Политуправления Красной Ар
мии. В ней были напечатаны доклад и речь товарища Сталина.
Эта листовка была ярким теплым лучом.
•
,
В середине декабря мы услышали далекие раскаты артиллерий
ской стрельбы. У всех повысилось настроение: стрельба прибли
жалась. По шоссе потянулись длинные обозы немцев. День и ночь
ползли они, скрипя колесами.
Немцы увозили с собой все. Мы видели повозки, доверху на
груженные кроватями, шкафами, столами, стульями, матрацами и
даже детскими колясками. Сзади повозок брели лошади, коровы
и немцы. Вид немецких солдат даже у нас, людей, в которых еле
теплилась жизнь, вызывал смех.
8
Наступил новый год. Мы его встречали семыо умершими, ку
сочком жмыха и льдом вместо воды.
В ту ночь мы желали друг другу только одного — «быть жи
вым и свободным». И хотя мы все пережили немало, все же нам,
советским людям, казались странными такие пожелания в ново
годнюю ночь.
2 января от местных жителей мы узнали о налете наших лыж
ников на село Климентьево, • расположенное в двух километрах
от Можайска.
Немцы сняли охрану. «Арц» куда-то исчез. Стало немного
легче.
Через несколько дней после нового года фельдшер Гриша
рассказал о листовке, которую сбросили над городом наши само
леты. Как мы все были рады тогДа!
— Только бы не расстреляли немцы... только бы жить, до
ждаться наших...
Уже стали близко' слышны разрывы снарядов, далекий гром
«Каттошц^.
— Наши близко! — радовались все.
Через город сплошным потоком шли, ехали, бежали отступаю
щие немцы.
Отступая, они еще больше бесчинствовали.
Врач Остриков рассказал об эвакуации Можайского лагеря для
военнопленных. Пленных красноармейцев загнали в холодйые то