124 / 126
Эта книга задела академика Обручева за живой. Он пишет в пишет рецен
зию, —• она уже разрослась до' трех печатных листов, — где спорит с автором
о том, К|огда сжималась и когда разжималась земля. Чтобы работать с такой
исключительной продуктивностью в 79 лет и сохранять при этом юношескую
память и свежесть мысли, надо очень дисциплинированно тратить время и
сурово выдерживать какой-то наилучший для себя трудовой режим. У Вла
димира .Афанасьевича это именно так и есть. Время он чувствует почти зри
тельно, как если бы ему
c f o
отрезывали и взвешивали. Каждая секунда до
рога. Будучи секретарём Геолого-Географичеекого отделения Академии -наук,
он должен еженедельно «заседать». Заседания происходят у него на кварти
р е ,—'И беда тому, кто опаздывает! Члены отделения всерьёз побаиваются
Владимира Афанасьевича, быстро взбегая по лестнице а назначенные часы.
Председатель он идеальный; вейёт заседанье так быстро, сводит всё говори
мое к такой суровой экономии (ровно столько, сколько нужно!), — что ни ого
время, ни время его товарищей не оказывается перетраченным ни на минуту
попусту.
Рано вставая, Владимир Афанасьевич (неизменно делает лёгкую, насколь
ко позволяет ему сердце, физкультурную зарядку. Потом начинается день, —
вернее, четыре дня в сутки. Одновременно он ведёт 3—4 работы. Для самой
трудной; требующей особого вниманья, отводятся утренние часы. После прон
гулки — работа менее трудная, чаще всего библиографическая, журнальная.
Вечером, после коротенького отдыха, записки, роман. П ереход от одной рабо
ты к -дру гой лишнего времени не отнимает, потому что — и этой привычке
Обручева следовало бы поучиться каждому работнику умственного труда! —
он никогда не ставит себя в положенье чего-то ищущего, что-то, где-то по
терявшего и не знающего, куда заглянуть, где порыться. Рабочее место Обру
чева — всегда в порядке. На подготовку к труду не тратится и пяти минут.
Каждой теме отведен свой ящик, каждой книге своё место в шкафу, К»ц-
чеяа одна тема, и тотчас же, не выходя из комнаты, Владимир Афанасьевич
аккуратно убирает рукописи и книги, каждый клочок, бумажки туда, где им
доложено быть. Старое убрано на своё место, новое достаётся оттуда, где оно
в порядке лежит. Когда нужно было для оборонной промышленности Урала
срочно решить проблему одного марганцевого месторождения, и Обручеву да
ли просмотреть одну книгу и высказаться по вей, старый учёный тотчас на
шёл и припомнил все нужные справки, исю имеющуюся литературу, — и дан
ный им прогноз оказался совершенно правильным.
Не задолго до войны «Правда» разослала крупнейшим советским деяте
лям интересную анкету. Она запросила о том, над чем сейчас адресат рабо
тает; как представляет себе область своей работы через 5—10 лет и о чём
мечтает; какое событие в данном году считает для себя наиболее крупным.
Академик Обручев ответил, что крупнейшее событие для него в данном
году — это включение Академией Н аук («наконец-то!») в исследовательский
плат ряда вопросов по геологии Восточной Сибири и Дальнего Востока; что
сам он, кроме текущих дел, занят изучением литературы о Монголии; что
«через 5—10 лет будет практически решён вопрос об использовании тепла
земных недр в качестве неистощимого источника энергии и в приполяр-
4 ном поясе Союза будут строиться города, заводы и| теплицы, обслуживаемые
этой энергией»; и, наконец, мечтает он о том, что «вопреки мнению океано
графов — будет открыта земля Сашшкова в районе большой петли дрейфа ле
докола «Седов».
Это было написано весной 1940 года. Большой, убелённый сединами учё
ный признался, что он мечтает вместе с героями тех своих книг («Плутония»,
«Земля Сашшкова»), которые писались как развлекательные, писались в жал-
ре романов. Ж аж да провидения, отгадки, обобщения, найденного при помощи
искусства, — »то
черта
мчиой молодости Владимира Афанасьевича Обручева.