122 / 126
нем Ti
3
курдюков». На примитивном золотом прииске единственный двига
тель — ослик, ходящий взад и'.вперёд. Странное наблюдение, записанное точ
но: «Бросается в глаза, что эти деревья (.вербы) растут не вертикально, а пер
пендикулярно к склону, Т. е., наклонно к вертикальной линии». Десятки дней,
месяцы продолжается это путешествие по пустынной горной стране с необыч
ным ландшафтом, с небогатой водой, с солончаками, с редким присутствием
человека, с могилами и легендами, — их так мало! — с букетом названий, где
сплетаются три —- четыре народа, живших, проходивших и ныне живущих
туТ) __ „ перечисленные выше — это почти единственные «золотые песчинки»
в потоке сплошных специальных геологических записей. И всё же вы как бы
сами вместе с геологом ступаете и дышете в этой одинокой стране, имя ее,
Джунгария, заполняется для вас цветом, краской, воздухом, пространств^”
даже человеческим присутствием, вам многое напоминает зарисовки ШеЕчещ^фД
в 'Аральской экспедиция, его записи (в рассказах, относящиеся к переходу в
Закаспяй к киргизскому быту. Но вот — более или менее цельное описание
пейзажа ’ и ассоциации ваши сразу резко меняются: «Южнее зеленой долины
Манаса видна широкая равнина с рощами деревьев; она отчасти заселена ки
тайцами, выводящими воду ка свои пашин из Манаса. Прежде население бы-
ло гуще, теперь 'многие селения превратились в развалины, а пашни запуще
ны. Э та'культурная полоса ограничена с юго-востока большими сыпучими
песками, позади которых на горизонте тянется стеной Восточный Тянь-Шань
с массой снегов; видно понижение этой стены к разрыву близ У.румча, 30j
сточнее которого скопление облаков у горизонта выдаёт присутствие высокой
группы БогдонУла».!
Название «Манас», «Богдо-Ула» .недавно стали нам близкими из киргиз
ского и калмыцкого эпосЬв— «Манас»,-и «Джангр», переведенных лучшими
нашими поэтами. Не здесь ли, не в этой ли Джунгарии разыгрывались собы
тия Джангра? Не эта ли культурная полоса, ныне запущенная, — и была уто
пической страной «Бумба» для калмыцкого народа? Н е приближаемся ли мы
тут к оплодотворению филологии геологией, и обратно, — к взаимодействию
двух наук, обещающему большие открытия? Сведения, получаемые тут от
геолога, дают лишний ключ к принципиальному решению вопроса о происхож
дении утопий. До сих пор мы представляем себе, «утопию», как мечту о бу
дущем. Но если можно проследить «солнечный град» Фомы Кампанелла до
истоков легенд об историческом пребывании апостола Фомы в Индии (в древ
нейших сказаниях об «острове солнца», об «Индии далекой»); если можно уто
пическую страну «Бумба» калмыцкого эпоса отождествить с вполне реальном
частью Джунгарии, где в далёком прошлом жили калмыки, то, повидамому,
«утопия», то-есть проекция желанного будущего, оказывается воспоминанием
о далёком прошлом, то-есть р е т р о с п е к ц и е й исторического факта.
В тот же иркутский период свЬей жизни, когда Обручеву удалось попу
тешествовать по Китаю и пришлось много поездить по Сибири, .он задумал,
а позднее—-с огромным трудолюбием и терпением выполнил, — многотомный
историко-библиографический справочник «История геологического исследования
Сибири». В первом томе этого справочника есть рассказ о капитане Николае
Рычкове. Он был послан из Орской крепости в 177! году с карательной экспе
дицией вслед убежавшим волжским калмыкам, которые в большом коли
честве отправились с места своего жительства в астраханских степях — «к
пределам Китайской империи, в свое древнее Отечество в Джунгарии, между
Алтаем и Тянь-Шанем». Так геолог Обручев, даже в этой своей ученой биб
лиографической работе, проливает неожиданный свет на 'загадочную страну
Бумбу калмыцкого эпоса.
Путешествие в Джунгарию было проведено Обручевым уже за время его
службы в Томске, где он занял кафедру геологии Технологического ииствту-
1 Стр. 409. -Пограничная Джунгария, т„ 1, вып. I. Томск, 1912.