121 / 126
ципиальную позицию. Так, проводя читателя по всей книге через страну лес
са, этой своеобразной 1наносной жёлтой почвы, в которой китайцы прорывают
свои дома, «трассируют» своя дорош Колёсами, сеют и собирают диковин
ные жатвы, которая дала Китаю его национальный священный цвет — ж ел
тый, и от которой, может быть, путём тысячелетней «мимикрии» жёлты и са
ми китайцы, — Обручев в конце книги даёт своё собственное объяснение то
го, что такое лёсс: наблюдения над его распределением и распространением
в Северном Китае убедили Обручева, что «лёсс» состоит из пыля, «образовав
шейся в пустынном сухом климате Центральной Азии при процессах вывет
ривания торных пород, вынесенной оттуда ветрами и Ьтложившейся
усло
виях более влажного климата в Северном Китае»... Вывод остроумный и ори-
Qjj, альиый, поскольку он расходится с объяснениями происхождения лесса у
у г и х
географов,-—-как местной, а не нанесенной из пустыни пыли, обра
зующейся от разрыхления почвы пашнями и дорогами.
Я уже говорила выше, что геология некоторых частей азиатского мате
рика переживала -в те годы период описательно-собирательный; к Китаю это
относилось меньше, чем к пограничной с Китаем Джунгарии, куда Обручев,
по совету Зкхха, отправился
в
годы 1905, 1906 и 1909 и которую требовалось
дать, прежде всего,
в
тщательном описании. Запись геолога — это почти ра
бочая книга врача; то, что глаз видит во всей чувственной прелести красок
и объемов, что воображенье окружает прочитанным и ассоциированным, что
ухо воспринимает, как .симфонию живых, комбинированных звуков человече
ской речи, городского и сельского шума, что память пронизывает историеи,
филологией, лингвистикой, этнографией и, наконец, — что сама жизнь как бы
прошивает приключеньями, встречами, эпизодами и внутренним миром путе
шествующего, — все это геолог старательно обходит в своих записях, также как-
врач Не описывает наружности, костюма, характера и душевных качеств боль
ного. Казалось бы, такие записи — скучное чтение не для специалиста. А
между тем даж е самая сухая и специальная работа Обручева, — его описание пер
вой экспедиции по Джунгарии, где он скупо замыкается на одном лишь пе
речислении геологических признаков, — даже и он представляет собою исклю
чительное чтение для мыслителя.
Возьмем для примера горный пейзаж. Он его даёт только как геолог:
в одном месте говорит об эоловьгх выветриваниях в граните, в другом р склад
чатости горных пластов, создавшей термин «м?трасчатость», потЬму что пла
сты похожи на груду положенных друг на друга матрасов,— и эти совер
шенно точные технические выраженья .(округлые эолы -в граните и матоасопо-
добные складчатости), иначе сказать, олределенъя, которые никогда вам не
придёт в голову употребить в качестве художественного образа, они-то и соз
дают в вашем представлении удивительно яркую картину гор, вполне кон
кретную и вполне точную. Или возьмём, например, скупые факты, отмечаемые
по меле продвижения каравана: широкая долина реки Курум-Су, недалеко от
иеё калмыцкий /буддийский) монастырь ЧехарЧкуре; каменноугольные ко"и
Темнотам, речка Узун-будак, ручьи с пресной, но мутной водой, загаженной
скотом (недалеко киргизская юрта): шерстомойка у могилы Бельтишбай, вы
цветы соли на голых площадках. Ж ёсткое монгольское название «Цаган-То-
гой», мягкое киргизское «Чаган-тогей»; остатки старых китайских названий —
Кату, Сюртэ. Озеро, которое называется по-монгольски «Халтырыш иге нор»,
а по-ки.ргизски «Итьшпес-куль», а по-русски означает «озеро, из которого со
бака не пьёт». Священный ключ Аулие. Перевал Кызыл-бейте, «девичья моги
ла», с легендой о богатырской девушке-конокрадке, которую поймали и уби.
ли за это. Ещ ё одна своеобразная легенда, записанная полностью: «Май-Ка
бак — значит, сальный обрыв: по словам! нашего проводника, когда-то, во вре
мя сильного бурана, стадо баранов, испуганное вЬлками, бросилось с этого
откоса я погибло в сугробах снега, нанесенного ветром; весной трупы вытая
ли из снега и, разлагаясь, покрыли откос пятнами сала, вытопленного солн-