95 / 126
— Ты что же это делаешь, болящая твоя душа?! — сказал он,
выезжая навстречу, будто бы недовольно, но ® тоне его голоса
слышалось невольное одобрение.
— Пока ничего не делаю, товарищ командующий, — ответил
Дундич. — Но слыхал про какое-то дело...
— Слыхал, говоришь? — Буденный улыбнулся. — Ну, оре?!...
Он как бы невзначай повернул коня, Дундич последовал за
ним.
у
— Мамонтов подходит на соединение к Шкуро, — сказал Бу
денный тихо. •— Надо узнать, где они собираются нас встречать,
как .расставят части? В Графской и в Рамони их, судя по донесе
ниям, немного. Где мы — они; очевидно, толком не знают, надо
их обмануть, Антоныч... Но чтоб других обманывать, надо самим
быть умными. Сначала надо узнать, что они делают и где. По
нятно?
Брат милосердный
Вечером Дундич зашел в одну из хат в Гвоздовке, где распо
ложился временно лазарет 19 кавалерийского полка.
В маленькой полутемной избе окна были заткнуты тряпками,
завешены шинелями. В полутьме вповалку ' на полу лежали
раненые.
— Иван Антоныч! — тихо позвал кто-то. Дундич нагнулся и
узнал Воробейчика. Остренький его носик' еще больше заострил
ся, глаза провалились, лицо кривилось от боли.
Дундич сел рядом с бойцом на сено, прикрытое шинелью.
— Как дела? — спросил он. — Как ты себя чувствуешь, ста
рик? Поправишься. Старого воробья на мякине не проведешь, та
кая ведь есть, брат, русская хорошая пословица.
«Старый воробей» глянул на него исподлобья.
— Помираем, Антоныч, — сказал он. — Полки прошли дале
ко вперед. Дивизионный лазарет в стороне. У нас тут ни врача,
ни фельдшера, даже перевязок не было. Тяжело ребятам!
Воробейчик еще раз оглядел склонившегося над ним команди
ра. В бою у Дундича открылась старая рана, и он замотал ее
двумя связанными вместе носовыми платками. Теперь Дундич до
стал из кармана бинт и перебинтовывал себе голову.
— .Ты никак сам ранен, товарищ Дундич, — сказал один из
конников.
“
— Это старая рана, — ответил Дундич. — А вот у вас, ребя
та, раны новые...
— Кленовые, решетчатые, — пошутил кто-то вполголоса.
— Неужели фельдшера даже нет?
п