90 / 126
Дундич скрипнул зубами.
—VКомик мой! — оказал он и заплакал.
Товарищ Дундич, — шептал санитар. — Товарищ командир,
разве так можно? Раны откроются. Товарищ Олеко!..
^
Алексашка снова опустился «а сено, рядом с Дундичем.
Вот
к а к
бывает, — оказал он глухо. — У меня, брат, в
один день сестру и племянника, у тебя
коня...
Дундич поднялся рывком и сел, охватив правой здоровом ру
кой Алексашкину шею...
— Прости, брат, за дурость! — сказал он совсем спокойно.
словно и не он минуту назад дал волю слезам. — Прости меня.
Хороший был конь, но только ему три рубля цена перед твоим
' °РОсторожно освободив голову от руки Дундича, Алексашка
поднялся
на йоги.
— На брат, — сказал он торжественно. — Вот
он
конь,
и
нет
другого
такого
на всем Дону. Ходил я з ; ним три
года.
На нем
ушел
от
хозяина. Лучший конь на Хреновском заводе. Ьери,
Анто-
ныч, коня и меня вместе с конем.
Он поймал за повод жеребца, стоявшего рядом, й подвел его к
Дундичу ^вплотную. Конь наступил копытом, на бурку. Под луной,
что круто всходила на небе, конь, светил темным золотом, правая
его нога в белом чулке над копытом была полусогнута. Точеная,
словно вылепленная скульптором, голова жеребца потянулась
вперед.
— Красавец! — сказал Дундич и протянул руку.
Жеребец взял ее осторожно, одними губами.
Выздоровление
Тача1нка, запряженная тройкой добрых коней,, медленно кати
лась по дороге. Кони шли шагом, правый пристяжной, недовольно
выгнув голову, закидывался, пытаясь ухваТить коренника за гриву.
За тачанкой, привязанные на длинных чумбураК, шли два жереб
ца под седлами: гнедой и. рыжий. Головы их были рпущеньт вниз.
Шерсть лошадей, мокрая от мелкого, редкого дождя, блестела
тускло Полулежа на высоких подушках сиденья и недовольно,
щурясь на серое небо, Дундич читал книгу, осторожно перелисты
вая страницы.' Рядом с ним сидел Алексашка.. делать ему было
нечего и он то расплетал, то заплетал в тугую косу концы ремен
ных вожжей.
По дороге, обгоняя тачанку, шла конница. Многие всадники
заглядывали в экипаж с любопытством, — что за цаца разлеглась
здесь по середине дороги, —■но, узнав Дундича, отъезжали тихо,