106 / 126
Алексашка первым побежал к Дундичу.
— Ты никак промазал, Антоныч? — спросил он тихо и взвол
нованно.
Дундич, смеялся.
— Казак! — хохотал Зотов. — Показал, как рубят! Ты, видать,
только офицеров рубишь здорово. Кавказский дуб сноровки тре
бует, на дерево твоя рука не поднимается.
Несколько бойцов подошли ближе. Всякому хотелось посмот
реть, что случилось с дубком.
— Вот куда рубанул, — сказал Бахтуров и дотронулся до еле
заметной полоски на коре дерева. Осторожного прикосновения бы
ло
достаточно. Дубок зашевелился и упал, обнажив гладкий, слов
но отполированный срез. Шашка Дундича перерубила его с такой
быстротой, что дерево не успело тронуться с места.
Зотов с некоторой 'растерянностью посмотрел на Дундича.
— Оно того, Антоныч, — пробормотал он. — Оно того, здорово.
Бойцы рассмеялись.
— Здорово, — повторил Зотов. — Рука хороша, и шашка не
хуже.
— Пропала твоя шашка, Степа, — улыбнулся Бахтуров. — Не
видать тебе-ее, как своих ушей.
— Кто знает, — сказал Зотов. — Я тебя все-таки еще раз про
шашку спрошу, Антоныч. — Отдал бы ты шашку...
Дундич ответил ему серьезно и строго:
—
Я
клятву на этой шашке давал. Не могу я шашку такую
дарить. Некому ее дарить, не для чего.
— Дай договорить до конца, Антоныч, —■сказал Зотов. — Не
может того быть, чтобы, ты шашки не отдал. Ты думаешь, я ее
себе прошу? Такую шашку в подарок можно послать только пер
вому кавалеристу, только человеку, которому все мы обязаны го-/
лавами и славой. — Зотов внезапно повысил голос до крика
h
вплотную придвинулся к Дундичу.
— Сталину отдашь шашку?!
J
Наступила тишина. Уже давно шли по конной армии разговоры
о подарке Сталину хорошего боевого клинка. Всех поразила
мысль Зотова. Лучшего клинка в конной армии не было.
— Здорово придумал, Степан Андреевич, — сказал Бахту
ров. — Написать надо товарищу Сталину: дарим, мол, тебе лучшую
шашку армии, как символ победы над всеми врагами. Много вра
гов революции порубано этим клинком, сохрани его на добрую
память от буденновцев.
Дундич молчал. Все смотрели на него, затаив дыхание, и жда
ли, что он скажет. Но молча он обвел всех горящими глазамш
молча отстегнул ремни и, поцеловав шашку, отдал ее Зотову.
\
Прошло три дня. Волновалась станица, кипела, как чаша с до