65 / 126
г а и двух бойцов. Они упали оба, одновременно, и уже не видели
и не слышали, как рвались в танке снаряды и столб огня кружил
ся по черной броне.
Мимо отважных бронебойщиков прорвался четвертой танк. Бод
ров и Трифонов ждали его. Старший сержант, не отрываясь от прице
ла, продолжал косить немцев, все еще пытавшиеся подняться в ата
ку.
Половина их уже устилала своими трупами шоссе. И только
когда танк приблизился на бросок гранаты, Бодров оторвался от
пулемета и одновременно с лейтенантом метнул гранату.
Танк как-то сразу вдруг осел, словно ему подрубили невиди
мые ноги, и тяжело .свалился с края шоссе в кювет. Так же, как и
над теми тремя, взвихрилось над ним пламя.
...И еще прошла ночь, и снова наступил рассвет, и утреннее
солнце обласкало покрытую влажным туманом землю. Только
шесть человек отважных гвардейцев встретили то солнечное утро
предпоследнего августовского дня. В последней атаке пали, защи
щая рубеж, красноармейцы Косых, Викулов, Гузов, Иванов. Они
подбили три автомашины,
и
десяток немцев нашли себе могилу от
их
метких
пуль.
Тяжело раненный младший политрук Константин Захаров в по
следний, раз ослабевшей рукой пожал руку лейтенанта Трифонова.
— Держись, лейтенант, — тихо проговорил он и закрыл глаза.
— Держусь, политрук, — ответил лейтенант Сергей Трифонов
и осторожно прикрыл каской окровавленное лицо товарища.
В это утро немцы также не прекращали обстрел рубежа. Он
был еще яростнее. Казалось,., вся злоба врага обрушилась на
горсть храбрецов. Выбыло из строя еще трое: Бодро®, Чеканов,
Елькин.
Только два человека оставались на рубеже — гвардии лейтенант
Сергей Трифонов и его связной, комсомолец, гвардии красноармеец
Василий Горлов. Немцы еще раз бросились в атаку. Но они-
уже
запоздали. Не отрываясь от пулемета, Трифонов слышал позади
себя крик своих. Батальон старшего лейтенанта Пурвина шел в
•атаку вдоль шоссе.
— Горлов, ленту!..
Это оказал лейтенант. Но его связной уже не слышит команди
ра. Алая струйка крови из-под пробитой каски заливает лицо.
Кровь застилает и. глаза лейтенанта Трифонова. Он чувствует, что
уже теряет-сознание и почти не видит цели.
Слабым голосом он говорит в последний раз.
— Держусь, политрук...
Голова его тяжело опускается на грудь. Палец на-мертво сжи
мает спуск, и пулемет еще бьет по врагу, отходящему под стреми
тельной атакой наших бойцов.