Шамов В._Новосибирские десятицы_2017

Я назвал пятую десятицу «Набором высоты». Надеюсь, что вниматель­ ный читатель заметил, почему вы­ браны именно эти слова. Новосибирск всего за десятилетие, действительно, стал культурным, научным и индустриальным центром страны. Институты, учреждения культуры изменили духовное содержание города. Он не только по численности н а ­ селения обогнал славные русские города, но и по своему интеллектуальному потен­ циалу стал вровень с ними. Громадный вокзал, великолепие строящегося гиган­ та —Оперного театра, 100-квартирный дом указывали на устремлённость в будущее. Хотя к концу десятилетия жилой фонд го­ рода составлял 1 миллион 480 тысяч ква­ дратных метров, фактическая норма за ­ селения была чуть более трёх квадратных метров на человека. Война добавила трудностей, и эта не­ человеческая норма сократилась до 2 ква­ дратных метров. Многие люди ютились во вросших в землю домишках, в каркасно­ засыпных и брусчатых бараках, просто в землянках, подвалах и на чердаках. Зда ­ ния многих школ и учреждений были от­ даны под госпитали. Городом противоположных полюсов был наш Новосибирск и в общественной жизни. Рекорды авиаторов, вера в лучшую жизнь, кстати, действительно, заметно улучшающуюся, сочетались с мракобесием репрессий. Мечта и страх шли в обнимку по жизни. Многое прочитав о том времени, бесе- РАЗМЫШЛЕНИЯ дуя с теми, кто прошёл через лагеря, осо­ бенно с известным всем землякам - писа­ телем, артистом, поэтом Юрием Михайло­ вичем Магалифом, я не мог понять, откуда у них прощение этого времени, откуда иро­ ния по отношению к собственной судьбе, безвинно загубленным лучшим молодым годам?! Человек грешен по своей сути, а про­ паганда того времени рисовала и создава­ ла некий идеал чистой жизни и стремле­ ния вперёд. Громкие митинги, рекорды в небе, на земле, под землёй, стахановцы, многостаночники, кинозвёзды, гордость Республики Советов - военные, перехва­ ченные поверх гимнастёрок ремнями, вождь, ведущий страну новым путём, - всё и во всём на «ура». Тот же, кто оступился, у кого не всё так, как у всех, не достоин этой счастливой жизни, его место в лагере. Вот, видимо, поэтому многие и судили себя так строго. Инквизиторские тройки определяли, кто будет жить этой счастливой жизнью, а кто будет батрачить на неё за колючей проволокой. Именами этих инквизиторов называли города, районы, площади, ули­ цы, и они, возможно, искренне верили в свою исключительность, до тех пор, пока и над ними не вершился тот же самый ско­ рый суд. И, наверное, понимали, за что их: за загубленные души, за чрезмерную славу, за воз­ вышение до помощников Бога, и тоже не роптали. Вглядываюсь в фото­ графию Роберта Эйхе. Нет, он не похож на вдум­ чивых, одухотворённых основателей нашего го­ рода. Он - Нерон, верши­ тель времени и судеб. Что чувствует человек, когда идёт по площади, назван­ ной его именем, или едет по району, наречённому в честь него, когда его всюду встречают апло­ дисментами и криками 237