Сибирские огни № 4, 2022

22 ИГОРЬ НАЗАРОВ ТАЛИФА-КУМИ — Валяй, выкладывай дурацкие, — говорю. — Это и хорошо, что они дурацкие, потому что разумные версии тут наверняка неверные будут. А вот идиотизм может сработать. — Тогда слушай. Объяснить это можно вот как. Те, кто изготавли- вали фальшивки, никогда в жизни бумажных денег не видели. Для них номер на купюре — это просто часть узора. Вот они их педантично ско- пировали и размножили. Как тебе такая версия? Достаточно идиотская? — Да, — говорю. — Эта версия по-настоящему дурацкая! Настолько дурацкая, что вполне может оказаться близка к истине. Но как бы то ни было, фальшивые деньги — это уже не розыскное, это уже уголовное дело. — И хорошо, — говорит Татьяна. — А то некоторые торопятся тело захоронить. Мне бы не хотелось. Кажется, не всё мы еще от него полу- чили. Теперь так быстро не захоронишь. Возбудят дело, и это будет уже следственная улика. Тем и закончился наконец этот день. А на следующий — пришел так ожидаемый нами — и вами, Эля, — ответ из университета. 5. — Быстро же они вам ответили! — оживилась Эльвира. —Я вижу, вы рады, — сказал Журавленко. —А уж мы-то как были рады! Но недолго. Пока заключение лингвистов не прочли. — И что же там было, Сергей Викторович? — Эля, вы так настойчивы, как будто уверены, что с этим текстом вам ситуация яснее станет. — Сергей Викторович! — вздохнула Эльвира. — Вы перестанете меня мучить? — Вот-вот перестану, — пообещал Журавленко. — Итак, лингви- сты написали следующее. Это латынь, точнее — средневековая высокая латынь. Так называемое беневентское письмо: буквы вычурные, но легко читаемые. Судя по всему, время написания — тринадцатый — четырнад- цатый век. При более тщательной экспертизе подлинника дату можно установить точнее, но они у себя в университете лишены возможности провести необходимые для этого исследования. Вот и все, что нам удалось получить от лингвистов. — А текст?! Сергей Викторович, написано-то что было? — Я не сказал? Ой, извините ради бога! Там было написано в верх- ней строчке: «Кто сюда ходили, те уже в могиле», а в нижней строчке прописью числа: восемь, двенадцать, пять. Вот и все. Для вас что-нибудь прояснилось, Эля? — Ну-у-у... — протянула та. — Даже не знаю. Может быть, если взглянуть на саму записку... — А зачем? — спросил Журавленко. — Вы не доверяете професси- ональным лингвистам? Разбираетесь в высокой латыни или что-нибудь эдакое сумеете разобрать в беневентском письме? Я вот латынь разве что от китайского отличить сумею, не говоря уже про беневентское письмо. А вы?