Сибирские огни, 2008, № 6

Малая добыча соболей объяснялась еще и тем, что эти зверьки зимой перебе­ гали в горы, поближе к горячим ключам и полыньям, где водились птицы. Но кам­ чадалы боялись ходить в горы, опасаясь потревожить злых духов, которые могли спуститься к их поселениям. Они считали, что особенно много духов было на вы­ соких огнедышащих горах, у дымящихся сопок и горячих ключей. Если уж им до­ водилось идти мимо этих «страшных мест», то тут же бросали злым духам «выкуп» — что-нибудь съестное. Отласов договорился с камчадалами, что в предстоящую зиму они займутся промыслом соболей, а с наступлением весны сдадут их в счет ясака... Наконец путники прибыли на Еловку. Казаки и промышленники разместились в своем зимовье и чумах, поставленных рядом. К вечеру собрались на крутом берегу, развели большой костер, на лицах — усталое довольство: и от успешного похода в низовье, и от выпитого по чарке «отласовского» вина. Отцвела вечерняя зорька. Дрожащие блики огня отражались в притихшей реке. Лука запел своим резковатым грудным голосом: Не злата труба, братцы, вострубила им ... Дружные голоса подхватили песню, старинную казачью: Не она звонко возговорила речь, Возговорил речь Ермак Тимофеевич: «Ой вы, братцы, казаки, вы послушайте, Нам на Волге жить — все ворами слыть, На Яик идти — переход велик, На Казань идти — грозен царь стоит... Он послал на нас рать великую, Так пойдемте же, да возьмем Сибирь...» Просторно было на душе от этой песни. Глубокая, раздумчивая, с тонкими подголосками Васьки Отласова, она разметалась по лесистым взгорьям, долетела по протоке до ительменского острожка... Назавтра отряд поплыл на стругах вверх по Камчатке-реке, чтобы покорить жив­ ших там ительменов. Только юкагиры остались пасти оленей по берегу Еловки, где была отменная трава. Заночевали близ устья реки Канучи, втом месте, где отряд, спустившись весной с хребта, вышел к реке Камчатке. Спали под шум Канучи, впадавшей в Камчатку с большого разбега. Владимир встал рано. Пошел к берегу по мокрой, со сникшими цветами траве. Зябко поеживаясь, глядел на туман, спеленавший породнившиеся реки. Под лучами встающего солнца туман порозовел, словно щеки цветущей девушки. Любуясь водной зыбью, Владимир подумал о том, не затмят ли его поход дру­ гие люди, новые отряды, которые в будущем придут сюда. Вспомнился ему отец, Владимир Тимофеевич, бывший с теми, кто впервые поставил Юдомский крест — опознавательный знак для кратчайшего перехода с реки Юдомы в Охотск. А почему бы самому Владимиру не водрузить крест, указывающий на прямой путь к реке Кыгылу? Оставить память о себе и своем отряде. Этими мыслями он поделился с казаками. — Знатное дело будет,— прикачивает головой Иван Голыгин. Лука произносит не без заносчивости: — Мы первыми прошли сюда по сухопутью. Путь все помнят об этом. Добавку вносит Афанасий Евсеев: — След запись на кресте вырезать: поставил его де наш отряд. — Верна-а! — доносится из гущи казаков. Радостная озаренность сквозит в глазах Владимира: — Крест — символ веры православной. Он будет благодарением Богу за наш успешный поход на Камчатку. Решили поставить крест на этом самом сугорбке, где отряд останавливается второй раз. Его будет видно и с Камчатки реки, и с Канучи. Владимир высмотрел высокую прямоствольную лиственницу, пощупал мягкую, словно шерсть кутенка, хвою-коротышку. Дерево срубили — оно упало с тяжелым, затяжным грохотом. 5 Заказ № 21 65 ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ