Сибирские огни, 2008, № 6

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ она оказалась серебристо-черной, совершенно редкостной, ей просто цены нет. Серд­ це у Владимира стучало радостно, губы растянулись в потрясенной улыбке. Он поднял зверя, любуясь искристым, как весенний снег, мехом: «Чудесный будет воротник для Стеши», — мелькнула мысль, и он, словно воочию, представил улыбающуюся жену: щеки ее в снегиревом румянце, а волосы, клубящиеся из-под платка, и длинные ресницы схвачены серебристой изморозью, она поддерживает ли­ сий воротник узорной якутской варежкой, а глаза искрятся восхищенно-счастливо. «Одену Стешу не хуже, чем Козыревский Петька свою Аньку», — самодоволь­ но усмехается Владимир, и ненависть к бывшему другу вновь его опалила. Невольно всплыл перед глазами Петькин облик: лицо горбоносое, с выпуклыми глазами, кри­ вой ухмылкой, черные усики, казалось, нарочно приклеены над темными губами, пострижен коротко, по-польски, одет в кунтуш со щегольскими шнурами, откидны­ ми рукавами. Забыл о Козыревском, запихивая неподатливого зверя в котомку, руки у него дрожали от волнения, а на лице блуждала горделивая улыбка. Не знал, не ведал тогда Владимир, что убитая им лисица станет для него роко­ вой. .. Быстро сник хилый северный закат. Потеряли малиновый отсвет лиственницы и тополя, они стремились выжить на земле, вечно мерзлой, под напором сатанинских ветров. Темнела серая ветошь неба и зубастее становился морозец. Но Владимиру было жарко. Сдвинув с потного лба мохнатую казачью шапку, он возвращался на лыжах по старому следу. С крутого берега спустился на заснежен­ ную гладь Анадыря, окаймленную голым ивняком, и, глядя на нее, вздохнул полной грудью: для него эта река всегда была рекой Дежнева, и чувство восхищения знатным землепроходцем сызнова коснулось его души. Сам он не видел открывателя Анадыря, но многое распознал о нем от его сына Любима— с ним служил когда-то на реке Уде, а также от Ивана Голыгина, которому атаман Дежнев давал в Якутске поручительство при верстании в казаки,— теперь-то Владимир Отласов живет с Иваном Голыгиным и Лукой Морозко в одной остро­ жной избушке. Анадырский острожек вырос из зимовья, поставленногоДежневым на возвышен­ ном острове, повыше Майна— правого притока Анадыря. Зимовье находилось у таеж­ ного урочища— росло много лиственниц, елей и тополей, что позволяло строить кочи для сплава к устью и выхода к морю. В этом краюДежнев впервые встретил местных жителей — анаулов, относящихся к одному из юкагирских племен. Иноземцы1согла­ сились уплатить дань, рассчитывая на помощь в отражении набегов чукчей. Слушая рассказы о Семене Дежневе, Владимир так сопереживал ему, словно чувствовал себя непосредственным участником его похода. Семь кочей во главе с Дежневым и промышленником Федотом Алексеевым вышли из Колымы на поиск реки Анадыря, о существовании которой слышали от юкагиров. В отряде насчиты­ валось 90 человек— это были казаки, промышленники и торговцы, а также Федотки- на жена, родом якутка. Продирались сквозь льды, направляясь вдоль чукочей земли, и двое кочей, по­ лучив пробоины, затонули вместе с командами. За Каменным Носом, в проливе, разыгралась страшная буря, потопившая еще два коча, а судно, принадлежащее Ге­ расиму Анкидинову, казаку честолюбивому, с разбитным характером, выбросило на камни, но команда спаслась и ее разместили на двух других кочах. Сам Анкиди- нов, давно враждовавший с Дежневым, напросился в команду Федота Алексеева. «Из семи кочей осталось только два», — вспоминает Владимир. Когда путеше­ ственники высадились на берег, на них напали воинственные чукчи и чуть не захвати­ ли суда. Применив огневой бой, мореходы сумели с трудом отплыть, и бушующее море подхватило кочи, точно щепки, понесло в разные стороны: Дежнева — вдоль берега к югу, а Федота Алексеева — в открытое море. Десять дней команда Дежнева боролась с бурей, видела, что кочь пронесло мимо большой незнакомой реки, скорее всего Анадыря, и в конце концов судно выбросило на берег. 4 1 В Восточной Сибири иноземцами называли коренных жителей, чаще всего тех, кото жили на окраинах.