Сибирские огни, 2008, № 6

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ Щ КАЗАЧИЙ КРЕСТ — Тю, приказной, — послышался смешок. — Теперича за тебя Посников. — Я ему острог не сдавал... — Тогда напишем тебе челобитную, — неожиданно предложил Морозко. — И кто за Камчатку-реку — все руки приложим. После мига затишья опять загудели голоса: — Верна! — Чтоб был документ! — И мы согласны подписать, — донеслось со стороны промышленников, сто­ явших кучкой поодаль. С общего согласия определили подьячим Ивана Енисейского, поставили для него две нарты — одна на другую — это вместо стола. Нашлись бумага, гусиное перо и фарфоровая чернильница. Моргая белесыми ресницами, Иван заскрипел пером, начал писать вступление, обращаясь к государю... В это время поднял руку Иван Голыгин, начал извиняющимся голосом: — Володимера я давно знаю и уважаю. Казак он бывалый, крепкий, не пугливая курица. Но есть у меня, служивые, одно сумление. Говорят: артель атаманом креп­ ка, — голос его стал тверже, -— а наш командир держит под боком иноземку. Владимир понурил голову и тупо, будто оглушенный обухом, воспринимал неожиданные слова Голыгина: — Так не годится. Где сатана не сможет, туда бабу пошлет... Добавил перцу Филат Верхотуров, казак колючий, занозистый: — Если начальник обабился, где ему за делами досмотреть? Вот пример: до сих пор, — он помахал пальцем, — изменники-иноземцы не наказаны. — Не хотелось ослаблять отряд, — буркнул Отласов. Иван Енисейский зачитал челобитную, в которой, после обращения к приказно­ му, выражалась просьба: «...не делясь, всем отрядом идти на реку Камчатку и проведать, какие там люди живут». Под челобитной приложили руку все казаки и промышленные люди. — Одним дыхом живем, — удивленно развел руками Енисейский. Нетерпеливо ждали, что скажет Отласов, а тот вышел из круга и прихромал к стоящему одиноко шаману Хэчгылхату. В ту сторону повернули головы участники собрания. — Бери в жены Ювааль, — донесся твердый голос начальника. Глазки шамана сразу замаслились. — Ювааль? Хоросо... Владимир вывел из чума керечку и подвел к шаману: — Будешь его женой. Ювааль недоуменно сморщила носик. — Я твой жонка. — У меня свой жена, — злобно передразнил ее Владимир. — В Якутске... Широко улыбаясь, шаман вытащил из-за пазухи шкурку красной лисицы: — Подарка тебе, Волотька. Отласов отстранил рукой лисицу: — Людьми не торгую. Когда он вернулся в круг, казаки смотрели на него выжидающе: — Скажи по существу. — Согласен ли с приговором? — Пойдешь ли на Камчатку? Владимир сделал шаг вперед, ломко улыбнулся: — Чего мне муслякать? Сила и солому ломит... Идем на Камчатку одним отря­ дом... Его прервал близкий крик чайки, похожий на детский плач. Этот крик издала Ювааль, отъезжающая на оленях с шаманом, он прожег Владимирово сердце... В тот же день он приказал дать страсть 28-ми изменникам-юкагирам, их били батогами на тех же нартах, где писалась челобитная. Душераздирающие крики, уси­ ленные эхом скал, взбудоражили морских птиц. Утки-каменушки раньше времени полетели к своим убежищам в утесах. Лишь уткам-морянкам хорошо: нырнут в воду и ничего не слышат. Утром отряд ждала еще одна новость: темной ночью сбежали на Анадырь 28 наказанных батогами юкагиров. Теперь они уже были далеко, их не догонишь.