Сибирские огни, 2008, № 6

Выбрав мгновение, тайно сунул Ахаче наушко, оторванное Омой с его шапки, и кусок бересты, на котором было нацарапано «знамя» — лук с натянутой тетивой и стрела. Боязливо положил Ачах эти предметы за пазуху, а Еремка тешил себя мыс­ лью: «Волотька догадается, что произошло убийство». Когда Ахач ушел, Ома с Тыкно снова стали озабоченно переговариваться. Ерем­ ка уловил, что Ома пойдет на утесы к корякам, не желающим платить ясак, и подго­ ворит их к совместному выступлению против русских. «Хорошо, что я дал знать Волотьке об убийстве. Теперь он будет настороже», — думает Еремка. Но получилось совсем не то, что ему хотелось: Ачах не передал Отла- сову Еремкины знаки, извещавшие о преступлении в тундре. Посыльного остановил не только страх перед Омой, он попал под настроение родичей, недовольных камчатс­ ким походом, сообщил им о случившемся в тундре и перешел на их сторону. Владимир спал плохо. Вот уже вторая ночь проходит, а никаких известий от Старловского и Омы нет. «Утром отправлю на поиски Евсеева с Енисейским, выде­ лю им несколько казаков и юкагиров». На рассвете увидал оленные упряжки, двигавшиеся к стоянке со всех сторон. «Значит, спустились коряки с горных острожков»,— догадался он. Еще более неожи­ данным было то, что навстречу им ринулись на лыжах многие юкагиры из отряда. А пастухи-юкагиры, вернувшиеся на стоянку, сообщили, что видели среди коряк Ому, Тыкно и Еремку. «Неужели и Еремка переметнулся? — кольнула Владимира обида. — А где же посланные в тундру казаки?..» Свист стрел вывел Отласова из замешательства и растерянности. Белая шапка была сбита с его головы. — Надеть куяки, в ружье! — кричит он и поднимает свою шапку. И вот уже сам он в куяке— панцире из железных пластин. Звякнул металл от на­ конечников стрел. Одна стрела остро впилась в левую ногу, и окровавленный наконеч­ ник удалось с трудом вырвать. «Только бы неядовитый...»— ворохнулась мысль. — Ивашку Стадухина убили! — донесся крик Афанасия Евсеева. — Стреляйте лежа! Возгласы смешались— такой гвалт бывает на пожаре. Иван Шмонин подтолк­ нул Дмитрия Тюменского: — Ложись, а то твоя туша дюже заметна. — Ничего. На мне много сала. Меня не всяка стрела возьмет. А ежли в тебя вдарит, то сразу кость задребезжит. Стрела звякнула о большой медный чайник, висевший на рогульках, и сделала на нем вмятину. Он когда-то был привезен из Москвы отцом Владимира Отласова, а в походе, с легкой руки Дмитрия Тюменского, его стали называть «чалдонским», потому что чалдоны (сибиряки) после обеда пьют чай на полосе (при косьбе сена и жатве хлеба). «Надуютца и снова работают», — пояснил Тюменский. Обороняющиеся легли за нарты. Крики поутихли. Владимир огляделся: против­ ник раза в три превосходил его людей по численности. С той стороны прогремело несколько ружейных выстрелов. «Захватили ружья у казаков», — прожгла догадка. Владимира обуяла злость и на коряков, и на своих изменников. Взгляд стал резким и непреклонным. Обрадовало то, что казаки и промышленные люди открыли дружную стрельбу, от грохота раскалывался воздух. Верные юкагиры стреляли из луков. — Держитесь, братцы! Стреляйте залпом! — призывал Отласов. Взяв мушкет убитого Ивашки, он насыпал на полку пороху, впился глазами в прицел, нажал спуск. Вверх тормашками свалился с нарты один из коряков, но его подобрали свои. Неподалеку взбрыкнул в упряжке и уткнулся в снег рогами ране­ ный олень. Наступавших с этой стороны удалось остановить, но усилился натиск справа. Ринулся туда Отласов, подбодрил обороняющихся. Его белая, с красным верхом шапка металась по краям стоянки, летящие стрелы сбивались возле нее в пучок. Близко к осажденным подъехала упряжка, везшая двоих. Развернулась. Влади­ мир видит: один управляет оленями, а другой целится из лука. У лучника знакомое свирепое лицо— это же Ома. Он натягивает тетиву до отказа... — Яте покажу!.. — процедил сквозь зубы Владимир и рванул на груди полушу­ бок, чтобы легче было дышать. Стал протискивать в дуло надкушенный патрон с зарядом. 51 ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ