Сибирские огни, 2008, № 6

Еремка обратился к начальнику с просительным прищуром: — Однако надо было тут пострелять. Шибко много соболь. — Нет, — твердо ответил Отласов. — Покуда зима, пойдем вперед. Но выехать в этот день не удалось. В северной стороне на снежном холме показались собачьи упряжки. Собаки суетливо бежали, донеслись выкрики каюров (погонщиков): — Хак! Хак! Хак! Кто это едет? Владимир вопросительно взглянул на люторов, стоявших рядом, но те лишь удивленно пожимали плечами. Упряжки остановились невдалеке. Запряженные собаки недовольно загрызлись, им яростно отвечали лаем местные. Мужчина в кухлянке, явно маловатой для него, направился к острожку. Он шагал внаклонку, широко переставлял длинные ноги. На бородатом лице кривилась улыбка— и веселая, и какая-то неловкая. Владимир узнал Луку Морозко и остолбенел, предчувствуя что-то неладное, не зная, что делать: радоваться или горевать? — Я тебя давно зазырил, — задорно прохрипел Лука. Владимир вознегодовал: — Бросил острог? Как ты посмел? — Погодь... Я направлен с приказом, — сообщил Лука насуплено. — Отойдем в сторонку. К ним подходил Иван Голыгин, в его глазах теплились огоньки любопытства. С нарт сошли еще двое казаков, вновь прибывших. Морозко достал бумагу и протянул Отласову: — От нового приказчика. — Как нового?— опешил Владимир. Лука понурил голову, но втесался в разговор Иван: — Назначен Гришка Постников, послан с Индигирского зимовья. Владимир развернул бумагу, вжегся в нее взглядом, она подрагивала в его руках: «Казаку Луке Морозко и десятнику Ивану Голыгину с товарыщи поручается отыскать пятидесятника Волотьку Отласова и сообщить ономумое приказание — немедля вернуться в Анадырское зимовье, дабы не потерять находившихся с ним служилых людей и иноземцев. Приказчик Анадырского острожка сын боярс­ кий Григорий Постников. 205 (1697) году. Апреля 24 дня». Лицо Владимира побелело. Он потер шею под шарфом, связанным Степани­ дой. Отрешенно поглядел вдаль, где хмуро зыбилась Карагинская губа. Не ощущал снежинок, липших к его лицу. — Бей отбой, пойдем домой, — усмехнулся Лука. Владимир молча положил бумагу в свою сумку и вышел на середину стоянки. Крикнул натужено: — Поход отменяется! Разгружайтесь. Еремка Тугуланов увидал разъяренные глаза начальника: такой бешенный взгляд может быть только у загнанного волка... Костер в чуме горел озлобленно. Владимир угрюмо глядел на огонь, пожи­ рающий сухие ветки. От сидящих с ним вместе Морозко и Голыгина он узнал под­ робности случившегося в Анадырске после его отъезда. Накануне Иванова дня, 23 февраля, Морозко передал острожек Григорию Постникову, а тот самолично ри­ нулся в погоню за Отласовым и в пути встретил отряд Алексея Пещеры, направлен­ ный Отласовым в Якутск с ясачной казной, собранной с пенжинских коряков. От Пещеры Арсеньев узнал, что, отправив казну, Отласов уже собирался покинуть Усть-Пенжинский острог. Попробуй найди теперь своевольного пятидесятника, если он ушел вглубь Пенжинского Носа! Пока за ним гоняешься, можно и острог поте­ рять. Возвратясь в Анадырск, Постников обрадовался бумаге, которую передал ему служивший приказчиком до Отласова Михаил Зиновьев. Это была жалоба на зло­ употребления, допущенные Отласовым при сборе ясака. Князец Атгаупель сооб­ щал, что Володька Отласов с погромом взял ясак, прибил (поколотил) всех коряков, жен и детей имал в полон, а с ясачными так не дозволено обращаться. ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ Э&Щ КАЗАЧИЙ КРЕСТ