Сибирские огни, 2008, № 6

Бурно обсудив случившееся, беглецы направили Аттаупеля с повинной, он вер­ нулся в острог и сказал Отласову, что ясак будетуплачен лисицами, если арестованных выпустят. Приказчик принял предложение, оговорив, что вначале должен быть упла­ чен ясак, в том числе и жителями других острогов— Акланского и Каменского. И жители трех поселений понесли для сдачи пушнину, а толмач Енисейский, записывая ясак, часто повторял слово «лайоп», что означает «лиса». Среди лис бе- жево-желтых попадались настоящие огневки — чисто красного цвета, без темных подпалин. Кое-кто платил ясак соболем или наушками — собольими хвостами от малахаев. Аманаты были выпущены. О достигнутом успехе Отласов решил сообщить в Якутск, путь власть знает, что недаром он пошел на Камчатский Нос. Отрядил казака Алексея Пещеру (Пещерина) и еще трех служилых отвезти в Якутск через Анадырск ясачную казну и пушнину в принос воеводам (они служили по двое), дьяку и подьячим. В отписке указал, что неясачных пенжинских коряков привел под государеву самодержавную руку «ласково и приветом» и даже аманатов не держит. А в юрте князца, за пологом из оленьих шкур, сидели, поджав ноги, Атгаупель и толмач Ома. В закрытом помещении жарко, хотя горит лишь один жирник. Двух жен и детей хозяин юрты отослал к близким сородичам, потому что будет тайный разго­ вор с Омой. ВАнадырске Ому называли человеком «язычным». Кроме родного языка, юка­ гирского, он знал неплохо русский (даже умел на нем писать) и чукочий. Но понимал ли он коряка Аттаупеля? Да, вполне, потому что чукочий язык и корякский близки друг другу. Ома рассказал Аттаупелю, что когда-то сам был князцом наслега (небольшого поселения) и теперь сочувствует старейшине, которого Отласов, анадырский при­ казчик, принудил сдать большой ясак. — Надо написать жалобу Мишке Зиновьеву, — у Омы сверкнули белки глаз, — а он перешлет ее в Якутск. — Хоросо, хоросо, — соглашается Атгаупель. Ома добавляет шепотом: — В команде Алешки Пещеры есть у меня знакомый — Гришка Шибан. Он передаст жалобу Зиновьеву в Анадырске. Только подари ему красную лисицу, а другую отправь Мишке Зиновьеву, многогрешному. — Однако, Ома, ты сам, как лисица, умеешь следы запутать. Тебе тоже будет подарок. Ома вытащил из-за пазухи сверток бумаги, гусиное перо и пузырек с тушью. Отер рукавом деревянную крышку от котла и стал на ней писать челобитную. После возвеличивания государя изложил жалобу на Отласова: «... Он, Володимер, в Пенжинских острожках имал с холопей ваших вам вели­ кого государя ясак с Акланского и Каменского и Устъ-Пенжинского острожков и у острожек погромил радников наших, а жен их и детей имал в полон неведомо каким обычаем и по какому указу, а в прежние годы мы, холопы ваши, слыхали от своих родников и от служилых людей, те-де служилые люди ясачных людей не громят ». Ома вытер малахаем лицо и рассказал чукочьим языком о том, что написано о самоуправстве Отласова. — Хоросо, шибко хоросо, — утвердительно кивал Атгаупель. С подсказки Омы поставил под текстом собственноручный знак, напоминав­ ший вешало для рыбы. 2 Не знал Владимир, какие неожиданные изменения произошли после него в Якут­ ске и Анадырске. Дьяк Романов, до сих пор не отыскавший Петьку Козыревского— убийцу жены своей, напел в ухо воеводе Арсеньеву, что Володька Отласов может сдуровать: бросить на произвол судьбы Анадырский острожек, потому что одной думкой жил — совершить поход на реку Камчатку и открыть путь в Индейское цар­ ство. Не дчя этого ли занимал он в Якутске деньги и пушнину, покупал порох и свинец? ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ