Сибирские огни, 2008, № 6

— Не можем отдавать оклад без расписки. К тому же завоз хлеба у нас был нынче маленький. — А что же мне делать? — Не знаю, но без расписки я не могу... — и заскрипел пером. Подьячие весело переглядывались. Татьяна Морозко посоветовала: — Пиши челобитную на самого государя. По этой бумаге воевода Гагарин быстрее даст ход. — А я ж не умею сочинить,— растерялась Степанида. — Надо ведь начеркать складно, по всей форме, на бумаге гербовой. — Петра Козыревского попроси. Он мастак в евтом деле, для многих челобит­ ные составлял. — Не-е, не смогу. Он же когда-то сватался... — Ну и што из того? Он таперича женат, да и на купецкой дочери. Анна не нам чета, в мехах и золоте ходит. Степанида отрицательно покачала головой, а Татьяна встрепенулась: — Тогда я попрошу. И уплачу за тебя шесть алтын, — Татьяна глядела строго, но вдруг улыбнулась лукаво: — Ты бы могла и деньжонок у него занять. — Скажешь тоже... — Степанида сдвинула брови. — А что? Деньжищи у него есть. Тайно вином торгует. Привозит из Чечуйска, там его отец служит приказчиком... Вечером Татьяна известила: — Переговорила я с Петром. Из себя он весь важный, но слушал с вниманием. Обсказала, что сейчас у тебя неустойка вышла. А вопче де ты гордая: не захотела ожерелье продавать. Согласился сочинить, деньги взял. В обчем, дело на мази... Назавтра Татьяна принесла бумажный свиток. — Прочти и распишись. Степанида осторожно развернула бумагу, стала пытливо читать: «Великим государем, царям и великим князьям Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу всеа великие и малые и белые России самодержавцам. Бьет челом сирота ваша, казака Володимера Отласова женишка его Стефанидка. По ваше­ му, великих государей, указу муж мой Володимерко послан на вашу, великих госу­ дарей, дальнюю нужную службу за Нос служить долгие годы беспеременно, а я, сирота ваша, скитаюся меж двор, помираю голодом...» При последних словах Степанида заплакала — так стало стыдно за себя, потому что приравнивалась к нищей старушонке Дроздихе, что бродит с вислой сумой по городу. Вытерев фартуком глаза, стала читать дальше: «Милосердные великие государи, цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа России самодержцы, пожалуйте меня, сироту свою хлеб­ ным и соляным жалованием мужа моего окладом на нынешний 200 (1691— 1692) год для скудости. Великие государи цари, смилуйтесь ». Степанида шмыгнула носом: — Уж слишком скорбно написано. — Ничего, лишь бы толк был, — успокаивала ее Татьяна. — Тут каждое лыко в строку. Молодец Петр. По такой челобитной воевода тебя беспременно уважит... Воевода сидел за деревянной решетчатой перегородкой. У него округлились глаза: вошла красивая, с порозовевшими щеками женщина, у нее античный нос, чувственный, с оттенком строгости и своенравия, рот, взгляд синих глаз — густой, решительный, обволакивающий. Князь придвинул челобитную, напялил большие очки, важно надул губы. Читая хорошо составленную бумагу, подумал о том, что она вместе с другими документами будет направлена в Сибирский приказ и может предстать перед царские очи. Степа­ нида смотрела с мольбой на лики святых, пронзающих ее взглядами с божнички. Гагарин снял очки. Черные брови его набухли. — Где служит твой муж? — В Анадырске. — Да, помню, я его туда послал... — на миг задумался. — Служба там рубежная и крайне важная. Просьбу твою удовлетворим, — он встряхнул гусиное перо и сверху бумаги пометил: «Выдать половинный оклад». — Передайте челобитную дьяку. ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ