Сибирские огни, 2008, № 6

попытку переложить на него всю вину, и оба «кумпаньона» были оштрафованы на 25 рублей каждый. Смертельно возненавидел Володьку пан Козыревский, прямо-таки захлебывал­ ся шляхетским гонором. Когда думал о нем, глаза его наливались желчью, длинные усы подрагивали. Два раза Отласов перешел ему дорогу. Первый раз— сорвал Петь­ кину свадьбу, и сына пришлось женить вспех, а второй случай — подорвал у Федора винокурение, да штраф придется платить огромный — 25 рублев, что превышает его оклад в два с половиной раза. Хотел именье13сколотить, а попал в сущий разор. Да и кто он, пся крев, Отласов? Мелкота, плебей, а на честь пана руку поднял... Дома Стеша журила Владимира: — Уж больно ты разудалой. Пан Козыревский тебе этого не простит. — А мне с ним детей не крестить, — огрызнулся Владимир. — Я для общей пользы старался. Для себя ничего не поимел. К арестованному вину запретил това­ рищам прикасаться, а они меня долго уламывали. — Даже батьку мово не пожалел. — А пусть не путается с Козыревскими. И оба надолго замолчали. Козыревский вручил челобитную воеводе Зиновьеву, обвинив Отласова в пре­ вышении полномочий: надо было не разбивать посуду с вином и самогонные снаря­ ды, потому что для тайных винокурщиков предусмотрен большой штраф. Этот уп­ рек, сделанный Отласову, зацепил самолюбие Зиновьева: почему проверяющий не отправил бочки с вином в Якутск? На них ему, воеводе, можно было погреть руки. Кнутом следует наказать Отласова за самоуправство. И предупредить, чтоб больше не свирепствовал. Воевода приказал пороть Отласова «на козле» публично и сам подобрал кнут, сплетенный из сыромятной кожи — она засохла бугристо и могла рвать живое тело... Стоя на крыльце приказной избы, силился улыбнуться, но льдистость взгля­ да не таяла. Владимира подвели к козлам — скамье, над которой торчали похожие на рога четыре удлиненные ножки, пробившие доску накрест. Он глянул зло в стылые, с наволочью глаза Зиновьева, потом увидал в толпе ухмыляющееся лицо Петьки Козы- ревского и взгляд Стеши, потрясенный, жалостливый. — Не виноват я !— упрямо крикнул, когда его привязывали к скамье. Палач по кличке Живодер, здоровенный, брыластый, в кожаном фартуке, сдер­ нул со спины Владимира рубаху, взял кнут, поиграл им. — О, Господи!.. — вскрикнула какая-то женщина. — Помоги грешному... — Держись, Володька! — раздался голос от кучки казаков. Засвистел кнут... Раз, раз... Множились на спине кровавые полосы, наказуе­ мый вздрагивал под ударами, скрипел зубами. Вот дернулся так, что чуть не вырвал скамью из земли. — Хватит! — взвизгнула Стеша и бросилась к козлам. — Прочь, баба! — гаркнул Зиновьев. — Не то прикажу и тебя выпороть. Владимир лишь вяло вздрагивал, полосы на спине сливались в кровавое ме­ сиво... Как ни странно, но Козыревские нашли общий язык с Зиновьевым, который желал поднажиться за счет тайного винокурения: Федор был назначен приказчиком Чечуйского острога, а первым помощником у него стал сын Петр, приверстанный в казаки... В 1691 году, ведя следствие по делу «о бунте казаков», новый воевода Гагарин направил Владимира Отласова на службу в Анадырск, для укрепления этого острож­ ка, которому угрожали чукчи. Новое назначение радовало казака тем, что в Анадыр- ске служил приказчиком Андрей Цыпандин, его товарищ по удскому походу. Но когда он прибыл на Анадырь, Цыпандина сменил уже новый приказчик — сын бояр­ ский Семен Чернышевский. Месяца через два в острожек прибыли Иван Голыгин и Лука Морозко. Втроем стали жить в одной избе... 13 Здесь: богатство. 25 ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ Л & у . КАЗАЧИЙ КРЕСТ