Сибирские огни, 2008, № 6

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ погребах. Получить его можно было только по особому челобитью, за большие деньги, да и то лишь небольшими чарками. Царский указ гласил: за тайное винокуре­ ние устанавливается штраф в 25 рублев, а «на другой ряд пенных денег 50 рублев и бить кнутом, а буде в третий ряд ктоучнет вина сидеть взять пени сто рублев и бив кнутом сослать» в далекие зимовья или города, « куда пристойно ». Но тайное самогоноварение водилось на Лене, особенно в Чечуйске и Киренс- ке, переведенном из Илимского уезда в Якутский. Эти остроги были северной грани­ цей выращивания хлеба, в них стояли анбары, хранящие зерно и муку, доставленные для Якутска с верховий Лены, но оставшиеся из-за ледостава. Так что хлеб был здесь дешевле, чем в Якутске, и это сулило невиданную прибыль тем, кто скрытно гнал вино. К тому же спиртом можно было спаивать тунгусов, которые жили поблизости: на Киренге и за Чечуйским волоком — на Нижней Тунгуске. За вино тунгус отдает по пьянке все, не только пушнину. С несколькими казаками отправился Отласов в Чечуйск. В душе воскресло лас­ кающее чувство от мысли, что едет туда, где повстречал когда-то свою любовь. Слов­ но не застоялая зима сейчас, а весенняя рань, гулкая и малиновая, — таково было его настроение. Начался поиск винокурных приспособлений, осматривались бани, пристройки, овины. Помощники Отласова нашли два винокурных устройства у Федора Нечая — в бане и овине, обслуживали их ссыльный Рваное Ухо с рыхлым лицом и трое гуля­ щих людей. Хозяин с хозяйкой не показывались из дому. Во двор прибыл Отласов и решил посмотреть еще и анбар, возле которого бе­ сился привязанный к конуре пес. Собаку загнали в конуру, закрыв отверстие брев­ ном. Посланный в дом казак вернулся с ключом. — Кое-как хозяин отдал. Побоялся, что дверь выбьем. В анбаре стояли пять деревянных бочек со спиртом. Владимир зыркнул на Рва­ ное Ухо. — Для кого это вино? Пожевав шершавыми губами, ссыльный ответил: — Гоним для Федора Козыревского из его хлеба. Приезжал с Петькой, сыном, и договорился с Нечаем. Вот тебе раз! Не ожидал Владимир, что Козыревские ведут тайный винокурен­ ный промысел. — Куда им столько? — поразился он. — А они заедино с киренским приказчиком, — прогугнил Рваное Ухо. — Зна­ ешь его? Сын боярский Василий Петриловский, тоже поляк, у них одна компания. Да и Нечай к ним пристал... Казаки открыли ворота и стали выкатывать бочки на улицу. Выскочил на крыль­ цо Федор Нечай — в одной рубахе и широких шароварах, в крике взметнулись вис­ лые усы: — Нэ трогайтэ горилку! Шоб вы пропалы, бисови дити. Иды, мати, подывысь, що твий зятьок витворяе... Мы воеводи Зиновьйому пожалуемся... Владимир ощерился: — Хошь сейчас к нему бегите! — бросил он. — Воевода сам меня направил. Жители Чечуйска, привлеченные шумом, глазели, как топорами разбивались бочки и содержимое их выливалось прямо в снег. Свербил в носу густющий запах спирта. Мужичонка в латаной шубейке аж зубами застучал: — Чо это деется? Такое добро— и коту под хвост! Он бросился к лужице, пал на колени и стал хлебать ладошкой спирт, смешан­ ный со снегом. Владимир выдернул из ножен палаш12 и плашмя ударил пьянчужку по заду. — Прочь! — крикнул он. По чечуйскому делу Федор Козыревский был допрошен воеводой и заявил, что спирт в анбаре был не его, а Петриловского, приказчика из Киренска, а сам он гнал вина немного, всего лишь для семейных нужд. Но Петриловский отверг его 24 12 Палаш — подобие меча, прямая и широкая сабля, двулезная с конца.