Сибирские огни, 2008, № 6

любимую мысль, Л. Толстой ответил: «Ребе­ нок мудрее людей мира, ибо чувствует и це­ нит то единое, что живет в каждом человеке». Об этом можно прочитать, открыв IV том СС, где даны статьи и заметки Г. Вяткина — столичного корреспондента сибирских газет (в основном «Сибирской жизни»), В публикациях рубрик «Среди писателей» и «Столичные письма» отчетливо видны ли­ тературные симпатии и антипатии сибирс­ кого писателя. Ближе всего по мировоспри­ ятию и поэтике ему Борис Зайцев с его «ти­ хой и ласковой вдумчивостью». Близка Г. Вяткину и «вера в победу правды и света» П. Якубовича-Мельшина, а также «добрый и жизнерадостный» поэт-крестьянин С. Дрож- жин. И все-таки больше всех импонирует ему «спокойно-радостное приятие мира, широ­ ко открытое, близкое всему живому сердце, светлая грусть о несбывшемся и мудрость примирения с неизбежным» И. Бунина. М. Горький, тоже несомненный авторитет для Г. Вяткина, напротив, его «приземляет»: он побуждает «зазвонить в большие колокола» (писать на «большие» темы), в отличие от «малых», бальмонтовских, и порвать с Дос­ тоевским, так как проповедует «роковую обреченность человечества на муки» и даже является «нашим национальным врагом». В «Столичных письмах» много «горьковской» ненависти к модернистам: Г. Вяткин пишет о «полной беспринципности» художников «Бубнового валета» и «Голубой розы». По­ бывав на чтениях московского декадентско­ го кружка, послушав чтение стихов юными сестрами Цветаевыми, он испытывает ост­ рое «чувство разочарования» и ощущение «похорон» этого модного литературного течения. Иная, светлая «похоронность» проявляет­ ся у Г. Вяткина в приуроченности его разнооб­ разных статей юбилейным датам смерти, а не рождения. «Тридцатилетию кончины Досто­ евского», «Десятилетие со дня смерти О. Уайльда», «Двадцатипятилетняя годовщина со дня смерти» Надсона, «двадцатипятилетие со дня кончины» Гаршина, «сорокалетие со дня смертиТютчева», «тридцатилетие со дня смер­ ти Тургенева»—таковы подзаголовки многих его статей. Понятно, что это только прием, только повод, ибо современность интересует Г. Вяткина еще больше. И еще больше рецен­ зий на постановки «На дне» и «Не убий» Л. Андреева, на новый роман Б. Келлермана «Ин- геборг» иповесть молодого Г. Гессе «ПетерКа- менцинд», на новые книги И. Северянина и М. Горького. Не удивительно, что в революции и гражданской войне Г. Вяткин увидел угрозу культуре, тому, что он так жадно впитывал, находясь в столице. Это хоть и небольшой, но особый период в творчестве писателя: никогда больше с такой неприязнью и нена­ вистью не писал Г. Вяткин ни о ком и ни о чем: «Россия воскресает из мертвых. Истер­ занная, измученная, преданная на прокля­ тие, она встает из-под развалин, под которы­ ми погребли ее большевики.. .» (статья «Зна­ мя Ермака», 1919); «В припадке фанатизма, партийного умоисступления, окутанные из­ меной и предательством, вожаки рабоче- крестьянской бедноты произвели над Росси­ ей ряд ужаснейших экспериментов» (статья «Дню прошедшему — забвенье, дню гряду­ щему — привет!», 1919). И если последнее высказывание явно вдохновлял М. Горький, автор «Несвоевременных мыслей», то сти­ хотворение «Колокольчики» — А.К. Тол­ стой: «Буду ль ранен я в бою / В бешеной атаке? / Или кончат жизнь мою / Красные собаки? // Или жертвою измен / Пасть и мне придется? / Но не сдамся красным в плен, / Пока сердце бьется...». Но, может, больше всего вдохновлял тогда сам Верховный Пра­ витель А. Колчак, которого он однажды со­ провождал в качестве корреспондента на Тобольский фронт в октябре 1919-го, то есть перед самым концом «колчаковщины», и о котором написал антибольшевистскую «По­ ездку на Тобольский фронт». Миновали лихие годы, пришедшие к власти большевики Г. Вяткина тогда поми­ ловали. Да и сам писатель, следуя завету И. Бунина (который, эмигрировав, сам себе не следовал), «примирился с неизбежным». И в V томе СС можно прочитать его заметки с другого «фронта» — культурного: «Дворец книги» в Омске, «Наши культурные оча­ ги», «Грандиозный вечер детских домов». Много пишет о театре и его не всегда твор­ ческих проблемах, отдает дань и входяще­ му в моду социалистическому очерку: «Две тысячи километров по Иртышу и Зай- сану». С большим интересом читается пере­ писка Г. Вяткина, до сих пор практически неизвестная «обычному» читателю. Она до­ статочно противоречива. И. Бунин, которо­ му он признается, что «я всей душой люблю каждую строчку Вашу», отвечает одним лишь сухим деловым письмом. П. Якубович- Мельшин тоже не балует вниманием и комп­ лиментами: «Ничего еще своего нет у Вас — ни формы, ни содержания. Работы предсто­ ит еще много впереди...». М. Арцыбашев столь же нелицеприятен: «В нем (стихотво­ рении «Искатели». — В. Я.) много стертых слов: «красота вдохновений», «лучезарные 186