Сибирские огни, 2008, № 6

АРСЕНИЙ СОКОЛОВ '&Щ ИБЕРИЙСКАЯ ТЕТРАДЬ * * * Да, Рождество мы празднуем по-разному. И это хорошо. В эти дни, святые сер­ дцу каждого христианина, мы несём Иисусу всё, что дорого нам, всё, чем богата наша земля, та, в которой мы выросли. Мы приглашаем Иисуса к себе домой, в русскую избу и украинскую хату, в кетский чум и кубинскую кабанью, в выбелен­ ный к Рождеству андалусский домик. Мы хотим, чтобы рождественским вертепом стало наше жилище. И больше — наше сердце. Мы верим, что Иисусу будет хорошо у нас, мы надеемся, что Ему у нас понравится. И ещё мы верим, что Иисус придёт и изменит нашу жизнь, наполнит её новым смыслом, таинственной, какой-то действи­ тельно рождественской глубиной. И тогда мы сможем быть друг ко другу велико­ душны не только в рождественскую пору, но круглый год наше сердце будет готово утешить скорбящего, накормить голодного, согреть озябшего, навестить заключён­ ного. Ведь в нём будет жить Сам Иисус. Родившийся более двух тысяч лет назад Младенец не рождается каждый год вновь в Вифлеемской пещере. Но каждый год Он рождается в чьём-то сердце. В чью- то жизнь приходит Спаситель, чья-то душа после долгого томительного, пусть порой и неосознанного ожидания, получает вечное утешение. Жизнь наполняется небес­ ной радостью. Этой рождественской радости ничто не сможет отнять. Мадрид, 2001 ЛИССАБОН Светает. За окном — португальская степь. Ночной поезд «Тальго» медленно, но уверенно влечёт своих пассажиров к Лиссабону, самому что ни на есть краю Евро­ пы. Там, за Лиссабоном — безбрежный океан, так когда-то манивший к себе взоры великих португальских мореплавателей. Васко-да-Гама, самый известней из них — национальный португальский герой. Рассвело. Захолустный разъездик. На соседних путях пыхтит крохотный манев­ ровый тепловозик. Из окна высовывается улыбчивый машинист, что-то кричит, ма­ шет сцепщику. Даже рации нет, во деревня... Потянулись за окнами пригороды. Обшарпанные одно- и двухэтажные дома, элеваторы с разбитыми окнами, щерящимися осколками стекол, какие-то недостроен­ ные промышленные сооружения с торчащими во все стороны нервами арматурин. Дома, видимо, когда-то были выбелены, но очень давно: серые стены, штукатурка по углам кое-где осыпалась, видна кирпичная кладка. Пустынно и грязно. Вдоль путей — многолетние залежи мусора. Если бы не растущие тут и там пальмы да притулившийся к железной дороге амфитеатр корриды с черным картонным быком на высоком фрон­ тоне, можно было бы подумать, что подъезжаешь к какому-нибудь областному рос­ сийскому центру, к какой-нибудь Перми или Тюмени. Все пригороды однолики. И вот — Лиссабон. С предместьями — разительный контраст: многолюдно и чисто. Маленький вокзал пестрит африканцами и бразильцами — европейская мет­ рополия распахнула двери своим бывшим далеким колониям. Пять португалогово­ рящих государств Африки и огромная Бразилия для небольшой и небогатой страны с населением в 10 миллионов человек — непростое испытание. Седобородые ан­ гольцы с газетами в руках, молодые очкастые мозамбикцы, с портфелями под мыш­ кой спешащие в университет или офис, смуглые бразильянки, ловко управляющие забавными лиссабонскими трамваями — современное лицо португальской столи­ цы. Эти крохотные, какие-то совсем довоенные, деревянные трамвайчики, юрко взби­ рающиеся по холмам города и шустро катящиеся вниз — один из символов столицы. Бон диа, Лишбоа. Солнечный теплый день. Двадцать градусов тепла к полудню — совсем неплохо для января. Вечнозеленый город, раскинувшийся на берегу полноводной реки Тахо, у самого ее устья, находится под сенью белокаменного Царя-Христа, простершего к нему благословляющие руки. Статуя огромна, и потому видна из любой точки горо­ да. А город и впрямь мнит себя христианским. Банк Святого Духа, пивные имени святых апостолов... Смеркается. Зажигаются там и сям огни рождественских елок, серебристые гир­ лянды, натянутые поперек улиц, начинают излучать свой искусственный свет. Пеше­ ходный центр города утыкан уличными ресторанчиками. На ужин добродушные веселые хозяева предлагают свежеиспеченную треску под луково-томатным соусом и портвейн — предмет тщеславия португальских виноделов. Можно ужинать под народную музыку — мостовые полны уличными исполнителями.