Сибирские огни, 2008, № 6

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ № КАЗАЧИЙ КРЕСТ 3 В конце февраля Отласовы прибыли на зимовку в Чечуйский острог, приткнув­ шийся к левому берегу Лены в ста верстах ниже Киренска. Поселились в избе, при­ надлежащей ссыльному черкасу (украинскому казаку) Федору Нечаю— мешкова­ тому, с вздутыми губами и обвислыми, подковой, усами. Когда соседи его спраши­ вали, за что он выслан, отвечал нехотя: «Украйна разорялась войнами, а я был в реестровых казаках...» — и умолкал, не разъясняя, что войско реестровых (то есть занесенных в списки) создавалось польским правительством. Хозяйка Ариньица, тихая, подвижная, как мураш, пеклась о порядке в доме: все было чисто, все прибра­ но, на выскобленном полу лежали нарядные половики. К постояльцам Нечаи относились обходительно, потому что сами в прошлом хлебнули дорожного лиха. — Не дай Боже ихать по такому шляху, — сочувствовал Федор. Разбавляя русский язык украинскими словами, он рассказывал, что к месту ссылки (на Лену) черкасы (почти двести человек с женами и детьми) продвигались мучительно долго. Из Москвы прибыли в Енисейский острог ровно через год, а на пути к Лене зазимовали в Илимске. Но якутский воевода Головин, обязанный зани­ маться их устроением (тогда все ленские волости подчинялись Якутску), узнал, что енисейский воевода мало выделил им хлеба и денег, и в ответ распорядился отвезти всех ссыльных обратно в острог Енисейский. Черкасы возвратились и были вынуж­ дены скитаться «меж двор», выпрашивать на еду «христовым именем». Целых четыре года пришлось потратить Нечаям, чтоб добраться с Украины до Чечуйска. На семью Федор получил от властей лошадь, семенной ячмень и овес, «на запас» три сошника, три топора, десять кос-горбуш и десять серпов. Выделили ему на увале «пустое место» для пашни. Узнал он, как трудно дается ленский хлеб. Выйдет Лена из берегов весной, зане­ сет поля всяким хламом и песком— сеять невозможно. Случаются июльские замо­ розки и рожь родится мороховатой (щуплой), хлеб из нее выпекается солоделый. То дождь зарядит без утиху, то сушь наступит и поля солнечным жаром выжжет, то град выбьет посевы, то нападет кобылка (кузнечик). Но обжился Федор на Лене и, когда выйдет во двор, с гордостью смотрит на хату, овин, ригу, баню, скотный двор. А часть ограды была у него из плетня, на кольях которого висели кринки — напоминание о далекой Украине. А больше всего гордится Федор своей дочкой-девчушкой, прямо-таки души в ней не чает. В чечуйской церкви Воскресения она была наречена Стефанидой (Сте­ панидой), что означало с греческого «дар Божий», но дома ее звали для краткости Паной. Была она стройной, с пухлым личиком, васильковыми глазами. Очарователь­ ный носик имел легкую хребтинку, а губы, чуть выступающие вразбивку, напомина­ ли Володе клювик поющей птички. Удивляло, что в длинном сарафане ходит она быстро, просто летает, откинув голову со светлыми шелковистыми волосами, а звон­ кий голосок ее был ручьисто чист и сердечен. Володя чувствовал, что особенно ласкова девочка с ним, и от этого сладкое тепло разливалось по его телу, губы невольно улыбались, щеки горели. Он любовал­ ся ею, стал называть ее Стешей и чувствовал, что имя это нравится девочке, а та вместо слова «Володька» нашла для него другое: «Володимерко». Они ходили к крутому берегу, глядели на заснеженную Лену, по которой ползли конные обозы, а Стеша ворковала: — Весной люблю смотреть отсюда: плывут барки, каюки, плоты... Помашешь рукой, и люди тебе отвечают. «Шушукаются бисови дити, — недоумевал Федор. — Не пара он ей. Станет дочурка девкой —- отдам ее за богатого пана...» Заиграла весна. Взбугрилась Лена. Жители Чечуйска высыпали на прилуку, чтобы поглазеть на ледоход. Река ворочалась, скрежетала, как огромный дракон. Люди загомонили, увидев на качающейся льдине диких коз и зайцев, звери глядели на происходящее, навострив испуганно уши... Лишь дня через три река успокоилась, устало несла последние искромсанные льдины. Со свистом пролетали утки, кучно плюхались в воду и плыли неизвестно куда. Чтобы проводить Отласовых, Стеша подошла к береговой крутизне. Она была в легкой распашной душегрейке, на груди чернел прямоугольник украинской вышив­