Сибирские огни, 2008, № 6

АЛЕКСЕЙ ИВАНТЕР «БЕСОРА, БЕСОРА...» СЛОВО / Запах щей ли казённых, детства ли моего... Нежный рос я ребёнок— били все одного. Заводские задворки, стройки да пустыри... Запах стойкий и горький ещё крепок внутри. Он не сразу, не сразу свой направил лемех — Зримый чистому глазу— тот Один, Кто за всех. То, что Правда открыла— мир не скроет и князь. С нами Крестная Сила, так живи, не клонясь! С нами Вещий и Святый, центровой, ядровой— Наш Учитель— Распятый и навечно живой. Л Возрождало из пепла, приходило волной, Поднималось и крепло, обнималось со мной, Окаянного гула не вменяло в вину, Наклоняло и гнуло, распрямляло в струну. От того ли, что грешен, потому ль, что любим — В русском небе подвешен, как архангельский дым. Потому ли, что битый, оттого ль, что живой — В русском слове отлитый, в речь забитый скобой. Ни овец не пасущий, и не сеющий ржи— Как на свете живущий— ни пойми, ни скажи, Не оратай на пашне, я — не верящий в Зло — Мимоходом попавши под Господне крыло... КОРОМЫСЛО Уйду декабрём первопутком — не гол и не бос. Поймаю попутку — КаМАЗ, тарантас, лесовоз. Попутчика встречу хромого с седой бородой — Глухого, немого— в пути за живою водой. Кривое неся коромысло, бредёт неспеша. В нём нету ни толка, ни смысла— святая душа! Над княжей Россией, озлобленной, ражей, спитой— Заплакал Мессия и сделал Россию святой. Кривое неся коромысло— не крест— на плечах, С времён Гостомысла убогую ношу влачах. Петух прокричал ведь, а там хоть и не рассветай. От древних начал киснут десять веков, почитай. Но тесто подходит, фурычит, мои голубки! В четыре руки пора выпечь тугия хлебки. Приёмного сына взрастила, пустила под кров Твоих Северов Палестина, святых Северов. Сама-то с котомкой— делила ржаны сухари, Чужого ребёнка кормила, согрела внутри. Окольных не зная путей, с коромыслом устав... Но нету приёмных детей Иисуса Христа. 126