Сибирские огни, 2008, № 6

— Мы были влюблены друг в друга до безумия. Она писала мне письма... До какого-то времени. А потом я ясно почувствовал между строк, что она повзрослела. Как будто за эти полгода в ее мире прошло лет пять. Я понял, что мир вокруг нее сильно изменился. Он стал циничным и жестким и ослепил ее своими яркими и лживыми огнями. Превратил в тень. Когда я вернулся... Все смолкло. И был человек, который оказался в этом виновен. — Таких историй миллионы, к сожалению, — в голосе Мареева проскользнула дрожь. — Да. Но так заканчивается только одна. — Заканчивается? — Конечно. Они остановились на развилке дорог и посмотрели друг на друга. На какой-то очень краткий миг Марееву вдруг стало жутко от тревожного ожидания боли. От странной недосказанности и нереальности происходящего. «Видимо, это и есть то, за чем я совершил этот путь», — подумал Мареев. Но развивать дальше эту мысль, даже такую опасную, оказалось лень. Сергей смотрел на него с каким-то новым выражением в своих васильковых глазах. Он присел на корточки, поставил корзинку на асфальт и сказал Марееву снизу вверх: — А ведь мы знакомы, Александр Евгеньевич. Правда, заочно. Она мне о вас говорила. Мареев смотрел непонимающе. Слишком инертной стала его память. И слиш­ ком замедленными рефлексы. Сергей откинул кусок белой ткани, прикрывающей содержимое грибной кор­ зинки, уверенно вынул из нее большой автоматический пистолет с глушителем, встал на ноги и поднял оружие на уровень головы Мареева. Они стояли некоторое время, как в застывшем кадре. Прямо посреди перекрес­ тка. Пистолет в вытянутой руке Сергея отсвечивал на выглянувшем солнце темно­ синим. — Только я никогда не называл ее Ребенком, — сказал Сергей и нажал на спус­ ковой крючок. Мареев успел подумать о многом. О том, что все происходит не по-настоящему и не с ним. О том, что как причудливо иногда бегут тени по потолку. О том, что его боль через мгновение взорвется проникающим белым взрывом. О необходимости засло­ ниться рукой или ладонью. И еще о многом, о том, чего не высказать словами, а можно лишь вспомнить. . . Но том, конечно, что он снова, как и всегда, оказался прав. Постскриптум Я никогда не был знаком с девушкой, которую мой клиент называл Ребенком. Я никогда не служил в армии. Во всяком случае, в той, что называется срочной. Сергей — всего лишь оперативное имя, псевдоним, необходимый для выполнения задания. Странно, что я так поступил. Я никогда не испытывал никакой сентиментально­ сти к своим жертвам. И уж совершенно точно, я ни на йоту не поверил в раскаяние этого беспринципного и зарвавшегося негодяя. Я изучал его дело и нигде ни разу не увидел проблесков взбудораженной совести. Только головы, по которым он шел, и кости, на которых он танцевал... И все же я дал ему шанс поверить, что все произой­ дет из-за единственного человека, который, возможно, был ему небезразличен. Я подарил ему эти полсекунды. Не знаю, зачем. Как последнюю волю приговоренно­ го, придуманную палачом. Возможно, это зачтется. Только вот где и кем? Я смотрю на стрелку на часах. Как она переваливает за полночь, словно нару­ шитель границы. Я стою посреди пустой комнаты с пистолетом в руке и в последней степени готовности. Я весь превращаюсь в слух и, как радар, пронизываю простран­ ство вокруг себя невидимыми лучами. В комнате только старый будильник. Он отме­ ряет вечность своим тиканьем. Прошло тринадцать часов и двадцать минут с тех пор, как я прошел по дороге. Клиент говорил, что рекорд равняется четырнадцати. Поэтому я жду.