Сибирские огни, 2008, № 6

любое его желание? А от мордобоя как отвыкать? Ведь на гражданке за эти самые дела и за решетку угодить легко. И как он с девушками-то себя поведет? Почему-тоШустик не мог себе представить, что этот человек может сказать что-то нежное, ласковое, пода­ рить букет цветов. Вот взять силой, избить, изнасиловать— это да, а по-другому... А может быть, и нет. Может, придет на дембель славный парень Николай Парш- неев, скинет с себя китель с кучей значков и украденным в штабе аксельбантом, снимет дембельские ботинки на высоченном каблуке и превратится в обычного советского человека, хорошего работящего парня, внимательного сына, а потом и в любящего мужа. Может быть, и в отца. И будет хвалиться в веселой компании, как строил БАМ, врать, как ел медвежатину и ловил китайских диверсантов. А в качестве доказательства будет показывать «зеленушку» — медаль «За строительство БАМа», их призыву как раз недавно медали выдали... Сухие ветки и доски горели хорошо, костер быстро прогорал. Шуст критически осмотрел результаты своей работы. «Иногда работа тем хороша, что незаметна», — почему-то вспомнилась присказка Славки-санинструктора. Веселый парень Славка, только к спиртосодержащим медикаментам слабость имеет. Да, работа сделана, никто и никогда не догадается, что здесь, в этом месте, что-то зарыто, что здесь могила... Могила— какое слово страшное. Безымянная могила... В отблесках костра Шустик наткнулся взглядом на старую бочку из-под масла. Дырявая бочка, наверное, поэтому и не забрали. Поршень дрых, слегка посапывая, а Шустик подкинул дровишек в костер, не переставая думать, чего в карьере снова понадобилось пьяному Поршню, и с чего это вдруг он стал такой ласковый? Не к добру это, явно не к добру. На памяти была еще та история с Мамедом Задовым— вечно чумазым «гусем» одного с Шустиком призыва. Было у этого азербайджанца какое-то сложное имя, кото­ рое и ротный с первого раза выговорить не мог, но заканчивалось оно на «-заде». Для простоты Задовым его и прозвали. Так, месяца два назад Поршень неожиданно про­ никся симпатией к Задову и начал его по возможности опекать, от пиндюлей спасал, от припашек разных, даже пару раз забирал в парк «помогать чинить машину», когда остальные «гуси» впахивали на заготовке и пилке дров. А по вечерам расспрашивал о Задовском семействе. Интересовался, как там в Азербайджане живут, как развлекают­ ся, жрут ли свинину, бухают ли?.. Где-то две недели блаженствовал Задов под крылом у Поршня, а потом выяснилось, что Задова в батальоне давно ждет денежный перевод аж на 100рублей. Огромные деньги!.. Дождавшись, пока получит Задов свои денежки, Поршень возьми и попроси у Задова в долг, джинсы на дембель купить, благо, у корей­ цев они как раз 95 советских рублей стоили. И конечно, Задов с радостью дал в долг лучшему другу Коле, как говорится, без всяких расписок... Через пару дней Поршень о долге забыл (ну что поделаешь, если у «фазанов» Советской армии память дырявая) и к новому другу совершенно охладел. И стал доверчивый «гусь» Задов получать привычные пиндюли, даже больше прежнего. Вот такая грустная история... Но тогда —понятно, просто Поршень раньше других узнал про перевод. А сейчас? Что нужно Поршню от Шустика? Денег-то у него нет... Спал Поршень совсем недолго, вот он закряхтел, приподнял голову, мутным взгля­ дом огляделся вокруг, словно соображая, где находится, потом, увидев Шустика, види­ мо, сообразил. Поднес левое запястье к глазам, долго смотрел на часы, спросил: — Сань, а, Сань, а скока времени-та? Я, блин, не вижу ни хера. — Не знаю, — пожал печами Шустик, — у меня-то и часов нет. — А я, бля, свои котлы разбил, — Поршень хохотнул. — Там седня в батальоне такая заварушка была... Он похлопал себя по груди, вытащил из внутреннего кармана бушлата початую бутылку с синей этикеткой «Спирт этиловый питьевой», заткнутую бумажной проб­ кой, аккуратно поставил ее на землю. Снова залез в карман, достал пачку «Нашей марки», долго копался в ней, вытягивая сигаретину, прикурил от веточки из костра. Пьяно усмехнувшись, продолжил: 9 9 * * * * * * ЮРИЙ МАНОВ ОНИ ТОПТАЛИ МАРИ БАМА