Сибирские огни, 2007, № 4

АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ МУРАШ ВЕЛИКИЙ кивают свежесть этой мысли. Утехи, ухаживания, томные вздохи, громкие призна­ ния, веселящий сок. Муравьишки потешно так уничтожают друг друга внизу, прямо как гладиаторы в миниатюре. Сегодня они нас позабавили с лихвой. Зачем только эти балбесы укокошили с таким трудом добытых самочек? Бестолочи, разве ж можно так поступать с женским полом? Вечер обнял меня за плечи, по-дружески овевая прохладой. Брызнуло небреж­ ной росой на зеленое поле. Немного зябко, но очередной глоток из сложного соцве­ тия снова оградил беспечной теплотой. В подобие мозгов вселился демон счастья, на то они и Вселенная, чтобы не выпадать из хоровода замечательных чувств. Меня опять увлекают и сводят с ума длинные ресницы орхидеи и красавицы, прилетевшей с другого острова. Сегодня она станет королевой бала. А завтра, может быть, приле­ тит другая, еще краше. «И дольше века длится день». В джунглях пырея стоял целый город, заброшенный неизвестно кем. Ему не меньше десяти тысяч лет отроду, судя по обрушившимся местами тоннелям. При­ чудливые три дома образовывали впечатляющий мегаполис, причем не понять, для кого предназначенный— для рыжих или для черных? Строения над подземельями значительно больше, чем у кого-либо из суще­ ствующих народов. Известно ведь, самые большие дома— в Гнилой пади (Большой Гнилой пади), но и они лишь одноэтажки по сравнению с этими небоскребами. Не иначе, не обошлось без вмешательства чуждого разума. Потому что такие башни невозможно соорудить обычным мурашам, как бы мы ни пыжились. А возможно, их хозяевами были муравьи-гиганты? Некоторые строительные блоки весом в сотни граммов подняты на уровень пятидесятого этажа— что немыс­ лимо. К тому же, нам неизвестна металлургия, а основой одного из домов служила огромная железная колесина. Какая силища, неужели ее испекли прямо на солнце? Прекрасная крепостная стена, вот же умницы были эти неизвестные строители! Надо обязательно научиться выплавлять металл и инкрустировать его шипами. Везде запах затхлости и разбегающиеся двухвостки. Никогда не думал, что циви­ лизация муравьев настолько древняя и непознанная. Издавна считалось, что Мама или Папа, дьявол их побери, создали этот мир примерно семь тысяч лет назад. Но никак не больше. А теперь все летоисчисление полетело к черту, просто в голове не укладывается. Такая старина. Послезавтра, глядишь, отыщутся руины еще более дрях­ лые. Сколько— двадцать, сорок, пятьдесят тысячелетий? Нет, такое вряд ли возмож­ но, математика математикой, но бесконечность не применима к понятию времени. Если хронисты возьмутся описывать течение подобной реки, то уже на половине русла их остановит писчий спазм. Не догрести. Старый город обнаружили почти случайно, наткнулись, разыскивая дебри по­ уютнее. Где каждый шорох мог бы предупредить о приближении чужих. Но то, что нашли, передернуло, как карты, обычные представления о нашей истории. Здесь легко разместить всех черных и еще половину рыжих в придачу. Колоннада добропо­ рядочных хвоинок поддерживала своды из полуистлевшей коры— такого излише­ ства я не припоминаю нигде. Клянусь, у рыжих тоже ничего похожего не встречал. Как-то мы заключали бессмертный мир в их столице, когда я был всего лишь Седь­ мым, и хорошо помню тамошние архитектурные особенности. Ни одной загогули­ ны, не предназначенной для четкой практической цели. А тут исполинские крытые площадки на полтора квадратных метра, на каждом шагу изваяния неведомым мура­ вьям из окаменевшей глины. Бессмысленные гигантские бассейны, самый большой — аж на полстакана воды. Не говорю уж о каменном саде из песчинок кварцита в ближайшем закутке. Но больше всего не вписывался в обычные представления Храм Предшествен­ ника Всех Муравьев. Судя по изгрызенным стенам, представлявшим собой нечто среднее между фресками и летописью, он породил и нашу Маму, и вездесущего Папу, и какую-то Бледнокожую Двоюродную Тетю. Солдаты бродили по городу до полуночи, набирались блуда от надписей. Неко­ торые при этом впадали в транс, и их приходилось приводить в чувство ударами наотмашь. Что интересно, увязавшийся с нами Семидесятый Святой, вместо того