Сибирские огни, 2007, № 4

АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ МУРАШ ВЕЛИКИЙ — Вряд ли я удержу молодежь, если они узнают про тебя плохие вести, — нахмурился Архус. — Ты лучше возвращайся. — Тут уж как получится. Интуиция мне подсказывает, что в ближайшее время произойдут очень серьезные перемены. Но я не хочу, чтобы малыши пострадали, случись что непредвиденное. — Я сделаю все, что смогу,— обещавший при этом все время поглядывал через плечо, как раз на кучу-малу, устроенную его подопечными. — Вымахали с меня ростом, а ума пока не прибавили. Дети. — Может быть, все обойдется, — задумчиво произнес я, ковыряя перед собой новеньким посохом. — Я ж так, на всякий случай. — Знаю я твою интуицию, — недоверчиво покачал гривою закадычный спар­ ринг-партнер, — иначе бы не вывернулся тогда из моей лунки. Если завел разговор, значит, дело серьезное. •— Верно, все идет к большой войне, а выжить в ней удастся далеко не всем. Хорошо, хоть в первых рядах не буду биться. — Как знать, — поежился старый муравьиный лев, как будто похолодало. Он был старше меня минимум вдвое и лучше знал жизнь. — Слишком многих «великих» ко мне сталкивали на съедение еще до тебя. Так что неизвестно, где безопаснее. — Ну, будем надеяться на лучшее и на удачу. — Будем, — вздохнул мудрый лев почти сентиментально. — В крайнем случае на то, что никому в голову не взбредет посылать вестников в чистый ад. Мы же их съедим до первого крика. Меня инстинктивно передернуло от сказанного, как только представил веселую картинку: глашатай пытается принять позу, а у него из-под ног уходит земля. Архус точен в броске, разрывая незадачливого провозвестника на тысячи кусочков. — Ладно, мне пора, — отогнал я от себя ненастные мысли и привстал, порав­ нявшись с лежащим собеседником. — А то еще начнут беспокоиться — ведь на охоту пошел. Как всегда, в одиночку. Впрочем, кто-то наверняка начнет строить планы, — привычно отметил я про себя. Понимающие львиные глаза, кажется, заглянули в душу, не мигая. Никуда от них не скроешься, пронзают насквозь. — Беги, беги, Копейник, — одноглазый детсадовский сторож потрепал меня по плечу, отпуская. — И никогда не оглядывайся. Перед нами нора, покрытая утренней росою. Нам не удалось подойти скрытно, как ни пытались спрятаться в ночи. Впрочем, было бы глупо ожидать внезапности в таких условиях— полтора миллиона тел, девять миллионов лапок. Топот оглашен­ ный, скажу вам по секрету, и такое же рявканье. Юн, наверное, не ждал нас вообще, ведь черные никогдане нападали первыми. Но приближение колонн говорило само за себя. Он, видимо, проклял все, фюрер хренов. Поскольку Юн был готов к обороне, а помощи ему явно ждать неоткуда, мы неспешно готовились к штурму. Обложили легионами, ощетинились копьями, под­ тащили сухие стебли. Будем ронять их прямо на рыжих и переправлять по ним напа­ дающих в самое пекло. Рыжая солдатня угрожающе шевелила усами, выстроившись вокруг своей кре­ пости. Поджилками они, я думаю, шевелили не меньше, но не так заметно. Из норы лезли совсем малыши, Юн выставлял все, что у него есть. Того и гляди, выкарабкают­ ся матки отбиваться от нас, выстреливая яйцами. (Плохая шутка). Мне перестала нравиться эта война. Никогда не приходилось убивать совсем шпану (что-то я расчувствовался). И никогда врагов не было меньше, чем нас, вклю­ чая подростков. Правда, каждый малыш при этом был раза в два больше любого из наступавших, но это обстоятельство нисколько не оправдывало. А что делать? Юн дважды пытался прислать парламентеров, прикусив свою гордость. Как только я видел, что среди них нет того, кто мне нужен до зарезу, мы отгоняли безо­ ружных рыжих. Разговоры сейчас ни к чему. Скорее уж в бой, чтобы немного заглу­ шить совесть. Знак к всеобщей атаке подал Тацит, пусть пока учится. Не вечно же мне быть первым (тоже дурная шутка). Легионы молча бросились вперед. Рыжие заорали,