Сибирские огни, 2007, № 4

АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ МУРАШ ВЕЛИКИЙ — Я говорю, что негоже армии спать вне Дома. Надо обязательно наказать виновных. Не пристало ломать собственный Дом, нельзя держать взаперти Призем­ ленную Мать. Негоже... Долдонит, как и прежде. Не пристало, нельзя, негоже, зря... — Стоп, стоп, Святоша. Ты что, идиот? Армия устала, сутки находясь в сраже­ нии, пусть отдыхает там, где она быстрее восстановит силы. Ачто в обход заповедей, так и сражаться ночью нам не положено. Надо было ждать, когда всем глотки пере­ грызут, и посапывать в тряпочку? — у меня не было сил всерьез распаляться, огры­ зался нехотя, приподнявшись на боку. — Нет, если сложились так обстоятельства, то ночная битва соответствует кано­ нам, — нашелся Святоша все тем же нудным голосом. Сегодня же сочинит соответ­ ствующий стих и будет носиться с ним, как триумфатор. — Я говорю о том, что войска надо было отвести в Дом, иначе они слишком привыкнут к ночи. Покосившись на захваченные штандарты, что были свалены в углу, он подкинул туда еще пару, отбитых собственноручно. Слишком демонстративно получилось: мол, мы тоже не лыком шиты. — Вот оно в чем дело. Нечем будет запугивать? — я потянулся к ближайшей штабной тле, привязанной за брюхо, и отхлебнул содержимого прямо из горла. — Данный вопрос закрываем, мураши с этих пор не должны бояться темноты. Ты что, опять напялил сутану и снова за свое? Ведь еще недавно сам размахивал оглоблей при обороне кочки, не вспоминая о запретах? — Не кипятись, Франк. Я дело говорю. Если не прислушаешься ко мне, дож­ дешься, что солдаты взбесятся к полудню. — Глупости, чего им беситься? Переписывай свои заклятия лучше. Учти, я передам каждому воину, что священный синод его хотел наказать за сегодняшний сон. Представляю радость полуторамиллионной армии, состоящей из одних героев. Ох, и трудное бремя у «великих». Никогда до этого не страдал излишним пафо­ сом в высказываниях, но в последнее время начало прорывать ненароком: — Гордись сынами, страна! — Не делай этого, — предостерег Первый. — Сегодня они затаят обиду против меня, а завтра тебя самого призовут к ответу. — Не нагоняй тучи, и так пасмурно, — а ведь действительно, какое отличное утро испортил, святая слякоть. — Теперь касательно разрушения Дома. Ты предпо­ чел бы, чтобы его разрушили рыжие? — Не в том дело. Было бы благоразумнее начать немедленно восстанавливать муравейник. Поднимай всех, «рабочим» пора вспоминать про свои прямые обязан­ ности. Они же уже братаются с боевыми жрецами, разве ты не видишь? — Обойдусь без твоих советов...— отмахнулся я от него, как от назойливого жука. —Что до Матери, так вот, бери своих «святых» и откупоривай ее сам. Заодно передай, чтобы плодила побольше солдат, раз не нравится, как дерутся «рабочие». Убирайся с моих глаз и не вздумай приходить, пока не позову! Могильщик пролетариата. — Зарываешься, победитель, — примирительный тон инквизитора канул в лету. Всему есть предел. — Я не заслужил такого обращения к себе, я дрался вместе со всеми целые сутки! — Убирайся!.. Я не находил себе места от распирающей ярости. Изо всей силы треснул по заискивающей ручной тле, так что та пискнула, расплескивая молоко. Ее подружки, прозванные маркитантками, сразу разбежались по щелям. Со «святыми» надо что-то решать, это просто невыносимо. Раньше хоть Кош­ мар мог нагнать на них страху как бы невзначай. Потом, естественно, извинится, но сначала... Ей-богу, не позавидуешь. Но теперь Кошмара нет, надо либо самому изоб­ ражать пугало, либо искать другого смотрителя за синодом. А ведь неплохим парнем был когда-то. И даже имя имел обычное вместо свято­ го номера— Сандранапал. С Истребителем Вшей ходил в обнимку, дрался с Гаем, да и меня пару раз спас из-под челюстей. Я ему отплачивал тем же, пока не стал чер­ ным Двенадцатым. А потом амбиции нас развели, словно не было никогда бесша­ башной юности. Всем захотелось стать Первыми. Хотя, по сути, он прав. И даже пытается замириться на время. Просто мне очень трудно смириться с чужой прозорливостью. Чтобы кто-то был умнее меня и учил Великого Один? Не потерплю.