Сибирские огни, 2007, № 4

ПРОЗА Николай БЕРЕЗОВСКИЙ БЕЗУМЕЦ С ТУСКЛОЮ СВЕЧОЙ... З а м е т к и к р о м а н у Стихи не учатся писать, Стихи приходят сами: Как в трудную минуту — мать, Как третий м еж ду нами, Как боль, как уж ас, как любовь, Как камень вдруг на сердце. Как горлом хлынувшая кровь, Как первый вскрик младенца... Как с ворогом смертельный бой, Как вечности желание, Как вдруг — • свеча за упокой, А вслед за ней — во здравие... Как пред мессиею — пророк, Как метеор тунгусский, Как ни за что — сума и срок, Как осознанье — русский! 1 Омск славен литературными именами, известными не только в России, но и за ее пределами. Здесь, пусть недолго, но жили и творили в уже минувшем XX веке Александр Новоселов, Георгий Вяткин, Павел Васильев, Антон Сорокин, Леонид Мартынов, Сергей Залыгин, Роберт Рождественский, Вильям Озолин, Аркадий Ку- тилов, поэтическая звезда которого, рано ушедшего из жизни, разгорается в после­ дние годы, и многие другие. Здесь родился и написал свои лучшие вещи классик сибирской эпической литературы Феоктист Алексеевич Березовский. А в веке XIX в Омском остроге томился несколько лет великий Федор Михайлович Достоевский, чему свидетельством знаменитые его «Записки из Мертвого дома». Правда, город в междуречье Иртыша и Оми был не очень милостив к ним, почему светлые воспоминания о нем редки у этих литераторов. Местные власти спохватывались и спохватываются, отдавая имдолжное спустядолгое время, но все же лучше поздно, чем никогда,— и появлялись в Омске «писательские» улицы, устанав­ ливались поэтам и прозаикам памятники, крепились на стенах зданий, в которых они когда-то ютились или пребывали в заключении, памятные доски и барельефы... Однако такое запоздалое почитание касается лишь тех писателей, чьи имена, как говорится, на слуху. А вот когда пробьет час поэта, чья судьба тесно связана с Омс­ ком и без творчества которого русская письменная словесность не может быть пол­ ной, и пробьет ли — неведомо. Поскольку о Викторе Некипелове, умершем 1июля 1989 года и похороненном на Валантонском кладбище близ Парижа, мало кто знает; а «инженеры человеческих душ», наслышанные о нем вполуха, при упоминании его имени— особенно от якобы «патриотически настроенных»— нос воротят: «Какой он русский поэт, когда, кажись, во Францию сбежал? И этот еще, правозащитник...» Последнее звучит в их устах как ругательство.