Сибирские огни, 2007, № 4

АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ £*№у> МУРАШ ВЕЛИКИЙ тель произошел от их далекого предка, и сразу лезут в драку. Надо ж догадаться — чтобы боженька был когда-то обычным рыжим балбесом! Нехристи. — Великий Один, пора на выход караула. Задерживаемся. — Знаю, Великий Два, просто опять задумался. — О чем ты все время думаешь, Великий Один? — Прокуратор опасливо огля­ нулся по сторонам. — Да обо всем, — захотелось мне отмахнуться. Но Второй был, как всегда, начеку со своими фальшивыми цитатами: — Не думай, Мать-прародительница уже обо всем подумала, нам остается только исполнять. — Я так не считаю. — Тише ты, священный синод не дремлет даже ночью, — опасливо оглянулся Прокуратор, затем поглядел снизу вверх. — Проснешься как-нибудь, а считалки-то и нет. — Великого не посмеют тронуть. — Как знать. Джордано в соседнем городе тоже так думал. Да, Джордано был смутьяном еще тем, даром что дослужился до главного «ве­ ликого». Темная история. Своя же охрана и расчленила его на части. Говорят, якобы не разобрались в темноте муравейника, почуяли запах рыжего и выполнили долг. А Джордано, рассказывают, перед этим долго беседовал с пленным рыжим, даже от­ пустил его на все четыре стороны под ропот недовольной армии. Идеями рыжего пропах, что ли? Как бы там ни было, а как стемнело, так и устроили Джордано «темную». Шуму-то, шуму было потом! И вони от святош. С тех пор у меня нет охраны. Выход караула особенно красив при ясной погоде. Все верят, что Мать-праро- дительница каждое утро создает ее, дождь или яркие краски. Мы как бы провожаем на ночь состояние дня, передохнуть до следующего года, а потом встречаем. Но чудится мне, что священный синод несколько перемудрил. Я-то часто не сплю в межсезонье, обуреваемый заботами, слышу, как за полночь бушует ненастье. Похо­ же, если Мама и создала погоду, то теперь она ведет себя так, как ей самой заблаго­ рассудится. Как бы эти ночные твари не были из того же теста, боюсь, однажды наплюют на условности при свете дня — и амба. Не спрячешься от них ни в какое подземелье. И эти рыжие им подстать. Стоп, что-то много ереси для сегодняшнего утра. Еще начну вслух изъясняться, морочить других новыми измышлениями. Определенно, выдам себя с головой. Блестят хитиновые доспехи на свету, солдаты шагают ровным строем, поделен­ ные на реципалы, легионы, когорты, манипулы. Во главе легиона — командир со штандартом, когорты— с широченной бляхой на груди. Вон Гай выводит своих СС, все как на подбор, не меньше двух миллиметров ростом, богатыри. Отчаянные, как и он сам. Заработал, не спорю, такую честь, но не мешало бы и кинуть благодарный взгляд благодетелю! Вчерашний «бегунок» загордился? Или не может мне простить историю с Истребителем Вшей? Ничего, окоротить недолго в случае чего. Следом— Луций с преторианцами, у него воинство поменьше, как и положено «усатому» командиру. Но, несмотря на свою приземистость, из них каждый стоит десятерых, да еще мизинчика. Тоже мерят шаг, маршируют, словно на параде. Нра­ вится «усачам» воинская служба, свысока посматривают на зачарованных малы­ шей, грубо расталкивают «рабочих». Посторонись, чернь, элита идет. Легионы наконец выстроились, пора говорить напутствие. — Орлы! — мой голос зазвучал как всегда твердо и ободряюще. — Готовьтесь к вторжению, будьте начеку! Мне нужны ваши жизни! Как обычно — лаконично и очень бодренько. Чуточку тревожно, но бравые солдаты только воспрянули духом, что появилась возможность умереть с отвагой. Гаркнув в ответ, легионы начали расходиться в назначенные накануне направле­ ния. Нынче их командиры получили задания, отличные от вчерашних, полагаясь на интуицию главнокомандующего. Чую, чую, будет сегодня битва. Жаль, конечно, не удалось взять пленных, сначала Гай перестарался со всей своею лихостью, затем еще приданная ему центурия, догнавшая таки второго убегающего разведчика. Растерзали так же быстро, невзирая на отчаянные крики Луция, даже пикнуть не успел. Сегодня каждый солдат знает, что не должен убивать, как бы ни хотелось. Даже если ему в это