Сибирские огни, 2007, № 4

—-Служу с честью, Великий. — Не по форме отвечаешь. — Аминь, Великий. Вот так-то, ухмыльнулся я. Господи, сказал я это или только подумал? Судя по морде Сто Восьмого, сказал, ухмыляется, зараза. — Пленных не брать, — вот это уже прощание что надо, обязательное упомина­ ние смерти всуе. А то «вот так-то». Сразу чувствуется, что Пятый у меня в любимчи­ ках, и одергиваю его так, для проформы. Надо быть осторожнее. Дисциплина сейчас важнее всего. Высоко вверху пронеслась оса, полосатая одинокая убийца. Давненько она зарит­ ся на меня, вечно голодная и оттого рыщущая. Я погрозил ей своим посохом вслед, оса дала лишний круг и зажужжала дальше, не решившись напасть. Вот же нашлась напасть на нашу голову. Жужжит и жужжит себе в небесах, как полоумная, одни при­ митивные инстинкты на уме. Хоть бы слово вымолвила на прощание, а то никак не поймешь— есть у нее настоящий разум или нет? Полагаю, что нет, но кто ее знает? Болит ампутированная лапка слева, который десяток лет болит, хотя ее давно уже нет. Как здорово было в молодости. Задорно, весело, бесшабашно, без сегод­ няшней брюзгливости. В атаку так в атаку, словно на праздник, душу отвести в руко­ пашной. Зачем это возвышение, что расслабляет, отвлекает на дурацкие молитвы, делает киселем, а не солдатом? Впрочем, кому-то тоже надо петь псалмы, не всем же думать на бегу, как побольнее ухватиться. Не зря я только что думал о возвышении Пятого, да чего там — повысил уже. Двенадцатые ворота расположены высоко, почти на уровне трухлявого Западного пня, у некоторых даже головы кружатся от «степенности». Интересно, а будет ли болеть ампутированная голова? Вспомнился Истребитель Вшей, корешок мой с детства. Бравый был забияка, спас меня тогда в бою на переправе. А я его — нет, бился совсем в другой когорте, узнал уже после победы, что он погиб. Кем бы он сейчас был? Первым, наверное. А так мне приходится ломать голову над управлением этого сброда... Чего это я о нем вспомнил? Ага, я же тогда Гая за него разжаловал в «бегунки», обвинив в несоответ­ ствии. Для большего правдоподобия чуть башку ему не свернул, а кому-то и оторвал подчистую... Возвращаются «сторожевые собаки» (СС). Скоро начнет дюже смеркаться, им не успеть, если повременить немного. Смерть в темноте никому не нужна. А если выжи­ вешь— двинешься разумом от страха, никто никогда иначе не пережил ночи. Солдат уже не солдат, маршал— не маршал, только гусениц таскать, презренное занятие. Встречу их и побегу вместе, как в молодости. Надо раньше начинать отзывать посты, рыжие ведь тоже ночи боятся. Что им делать вдали от своей норы в такое время? Ну, а если какие-то самоубийцы и найдутся, то потерь больших не нанесут. Работяги тоже могут сами отбиться, а кто останется в живых— доковыляет. Мимо бегут запозднившиеся «рабочие». Вон, целая группа придурков волокет сухой лист, могут не дотащить такую тяжесть до темноты. Поскольку слов эти болва­ ны не понимают, пришлось дать по корпусу парочке, тащивших крыло бабочки, подбежали помогать. Теперь порядок, управятся. А здорово Бегунок Пятый завалил утром чужого. Словно знал наверняка, где его найти. Выследил сам, пока Луций стрекоз ловил, и одним броском перекусил тому шею. Луцию оставалось только лапами развести над безжизненным тельцем. Сам он стрекозел, не видать ему звания «бегунка», как своей шеи. Ну, все. Бежим. Как классно, в едином строю, эсэсовцы переглядываются, зна­ ют, собаки, мою слабость, даже ряды подровняли, чтобы Великому было приятнее. Ох, молодцы. Как на штурм — так же молча и решительно. К черту бы этот сан верховного... Пятница. 05.55. Великий Один из клана черных: Всю ночь что-то выло за стеной муравейника, что-то другое прошествовало совсем рядом, чуть не проломившись в крышу. Что-то третье ухало и очень плотояд­ но чавкало при этом. Хорошо хоть Мать догадалась создать этих ночных тварей так, чтобы они боялись наших укусов, даже полусонных. Придумала тоже — чтобы ма­ ленькие могли всегда обидеть тех, кто больше их? Подобное если и возникнет, то только в сумасбродной голове самочки. А рыжие еще успоряются, будто прароди­ АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ Я&Щ МУРАШ ВЕЛИКИЙ