Сибирские огни, 2007, № 4

НИКОЛАЙ БЕРЕЗОВСКИЙ БЕЗУМЕЦ С ТУСКЛОЮ СВЕЧОЙ... Украине, откуда и приезжал в Омск с молодой женой. А в такой ситуации закон человеческого притяжения не срабатывает. А может, помимо дяди Вити, оберегал меня от встречи с ним Бог, поскольку я уже начитался Солженицына, Синявского, Даниэля, Паперного, Владимова с Максимовым, жаждал какой-то духовной свободы, и достаточно было малого толчка, чтобы я вышел, как Гаврош, на баррикады... После недолгого гостевания дяди Вити в Омске мама стала довольно регулярно с ним переписываться, но потихоньку переписка иссякла, почтальон перестала при­ носить поздравительные открытки даже ко дню рождения и Новогодью из квартиры 10 дома 2/32 по улице Урицкого города Умань Черкасской области УССР. Связей же с омской родней дяди Вити мама не поддерживала— так уж сложилось, а меня тогда его родственники и вовсе не интересовали. И мама как-то сказала, вздохнув: — У Виктора своя жизнь, да и некогда ему на писульки отвлекаться, когда сам пишет, а еще и семья... Я рада за него. А я обиделся, потомучто в своих весточкахдядя Витя всегдапередавалмне привет от Нины Михайловны. Однако, поступив в институт, написал в Умань письмо, но оно вернулось назад месяца через три в таком виде, точно служило все это время полович­ кому порога, о который вытирают ноги, на что, впрочем, не обратил тогда внимания. Немного озадачил, правда, яркий почтовый штемпель «Адресат выбыл» на конверте — конверт истерзан, а штемпель поставлен точно вчера. Но тотчас нашлось и объясне­ ние: может, и впрямь вчера, так уж у почтовиков принято, а добежать до почтового отделения через дорогу от общежития, чтобы справиться, поленился, наверное. Тогда же я мог навести справки о дяде Вите не только в деканате, но и обратив­ шись к старшекурсникам, жившим в той же общаге, что и я, или поднявшись с пятого этажа на седьмой, где обитали, как небожители, слушатели Высших литера­ турных курсов института. Кто-то из них, без сомнения, знал или помнил заочника Некипелова, как знаю или помню я почти всех, с кем сводила меня судьба под кры­ шей этого семиэтажного здания. Это сейчас, рассказывала дочка, иногородние сту­ денты живут здесь наособицу, не очень-то общаясь с теми, кто ниже или выше их курсом, атри-четыре десятилетия назад жизнь в литобщаге была братская, как од­ ноименная знаменитая ГЭС, или — после повальной пьянки — могила. Особенно в сессии заочников, «запивающих» дважды в год не только отведенный им третий этаж, но и все другие. Да, дядя Витя не только не курил, он и не пил, однако не чурался и пренебрега­ ющих трезвостью как нормой жизни, был своим и в пьяных компаниях литераторов. И как собрат по перу, и как собеседник, и как медик, всегда готовый оказать помощь допившимся до ручки. От похмелья, впрочем, он лечил всех традиционным «лекар­ ством» — стопарем водки. Так что озвучь я его фамилию среди старожилов обще­ жития, спустись на первый этаж к Борису Примерову, обратись к иркутянину Петру Пинице, заканчивающему институт и с которым мы, как сибиряки, подружились, наконец, пройди к слепому детскому поэту Валентину Кочетову, жи­ вущему в двух шагах от общаги и ведающему все и вся обо всех, — я наверняка получил бы о дяде Вите полную информацию. А может, мне бы даже шепнули, куда он «выбыл». Да уж— все мы крепки задним умом, спохватываемся и корим себя за леность, невнимание, необязательность или равнодушие, когда уже ничего не вернуть и не поправить, а тогда и не подумалось «озвучить». Что, и вправду оберегал меня Все­ вышний, заглушив естественное человеческое желание встретить или найти ближне­ го, чем-то дорогого или зачем-то понадобившегося? Увы, признаюсь с печалью, я не предпринял и малейшей попытки к розыску. Наверное, потому что писал из Москвы в Умань скорее не дяде Вите, а чтобы напомнить о себе его жене... 12 С Ниной Михайловной Комаровой, явившейся дяде Вите сначала «мимолетным виденьем», он приезжал в город на Оми и Иртыше, оказывается, не в свадебное путешествие, а чтобы хоть как-то отвлечься от ожидания развода с женой Юлией. И только после этой горькой и тягостной для него процедуры, переехав затем в Умань и устроившись фармацевтом-исследователем в лабораторию местного витаминно­ го завода, окончательно слился с женщиной, суженой ему судьбой.