Сибирские огни, 2007, № 4

Сергей МАРКЕДОНОВ. Российское неоказачество. Губернский стиль, Осень 2006. «Один из казачьих съездов, 2002 года, констатировал: « < ...> Вклад казаков в упрочение государ­ ственной мощи и независимости России очевиден, и все это трудно переоценить». Тезис, с которым не поспоришь. Как трудно спорить и с тем, что конструирование казачьего народа и противопоставление казаков и неказаков (прежде всего, русского неказачьего населения, которое, к слову сказать, и в 1917 году составляло большинство населения в Области Войска Донского) приведет к формированию нового сепа­ ратизма, на сей раз под казачьими знаменами. И это прекрасно понимают радикальные, умеренные и «просвещенные» сепаратисты из кавказских республик в составе России, поддерживая «братьев казаков» в их «национально-освободительных» устремлениях». Автор — заведующий отделом межнациональных отношений Института политического и военного анализа. Никита МУРАВЬЕВ. Недоуменья. Стихи. Наше наследие, 2006, № 78. http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/7814.php ПЧЕЛЫ В полдневный час укоротились тени. Синеет небо меж сухих стволов. И, неизменны в беге повторений, Стоят шары высоких облаков. Снует пчела. Лениво длится время. Ты все несешь, заветный долг блюдя, Медовое и восковое бремя Доселе с незапамятного дня! « В труде работницы равны друг другу. Жужжащий рой доходит до небес. Так, двигаясь по замкнутому кругу, Свершается бессмертие телес. Привет подруге, смерть преодолевшей! Ведь и во мне поныне не погиб, Однажды по-египетски присевший И над судьбой задумавшийся, скриб. К нему (ко мне) природа милосердна — И нас в века продлят мильоны тел. Кружит... кружит пчелиное бессмертье, Но верной смерти мне милей удел. Никита Муравьев (1904— 1965) — потомок древнего дворянского рода, русский эмигрант, вернув­ шийся в 1958 году из Франции в СССР. О поэзии Н. Муравьева см.: С.Н. М уравьев. Апокалипсис Никиты Муравьева. Наше наследие, 2006, № 78. http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/7815.php Николай ПЕРЕЯСЛОВ. Миниатюры вокруг литературы. Губернский стиль, Осень 2006. «Дело, мол, было в Коктебеле — он (В.А. Костров. — В.Т.) и Арсений Тарковский шли по берегу моря и увидели купающегося неподалеку мальчонку. Стояла то ли ранняя весна, то ли осень, сезон купания еще не открывался и, глядя на выходящего из воды посиневшего от холода и покрывшегося пупырышками купальщика, Тарковский с сочувствием произнес: — Малыш, ты же так можешь заболеть! Вода-то, наверное, еще холоднющая?.. — Д-да-а, б-б-блядь... малость освежает, — согласился тот и, как ни в чем не бывало, пошагал к оставленной на песке одежде...»