Сибирские огни, 2007, № 4

были приняты их большие, так называемые, лыжи». Сам Олеарий лучше всего говорит о значениипутешествийXVI иXVII вв. длянаучнойгеографии: «Еслибыдействительновмире существовалиподобныелюди,то, ядумаю, мыимелибытеперьонихбольшеизвестий. Ведьза истекшие 100 лет весьмирна водеинасуше вдостаточноймере обследованиизучен голлан­ дскими, английскими и испанскимимореплавателями, но, каквидноиз описаний их путеше­ ствий, они ничего подобногонигдене встречали». АдамОлеарий, сын бедного портного из Ашерслебена, как известно, окончилЛейпцигскийуниверситет. «Не кончавшие университе­ тов» сибирские зверопромышленники, остяк и самоед, в 1845 году будтобыубили вурмане необыкновенное чудовище, у которого, по данным розыскногодела, «постав человеческий, росту аршин трех, глаза один на лбу, а другой на щеке, шкура недовольно толстой шерсти, потонее соболиной, скулы голые, урук вместо пальцев когти...». Речь идет о «Березовском чуде», когдадля поискаубитогочудовищабылимобилизованыцелые отряды, иокотором, со словП.Е.Маковецкого, сообщаетвсвоихкомментарияхакадемикАлексеев. Сбеспристрастно­ стьюученогоон пишет: «Ещев40-хгодахXIXвекавотдаленныхиглухихуглахСибирибыла возможна, как этони кажется странным, вера всуществование подобныхчудовищ»... * * * Тотже Герберштейн, (чьи выписанные из «Русскогодорожника» разногородалегенды и странностиперекочевали ввесьма популярнуювXVI—XVII вв. «Космографию» Себасть­ янаМюнстера, извлечениямииз которой, говорят, пользовалсяШекспир, упоминая в«Буре» «людей, которые имеют на груди свое лицо»), так вот, Герберштейн приводит и другую, распространеннуюиу самихрусских, легенду—об умирающихна зимулюдях. «Слюдьми жеЛукоморья, какговорят, случается нечтоудивительное, невероятное и весьма похожеена басню; именно говорят, будто каждый год, и притом в определенный день XXVII ноября, которыйу русских посвящен св. Георгию, они умирают, а на следующуювесну, чаще всего к XXIV апреля, наподобие лягушек, оживают снова». Уточним, чтоЛукоморье, по мнению М.П. Алексеева—северная частьПриуралья, в соответствиислетописнымрассказомГюря- тьгоЮгре ипоморскойчастиСеверногоУрала: «Суть горы, зайдучелукуморя, имже высота акидо небесе...». Уточнимито, что опятьжеученыйОлеарий (1647) и этообъяснил весьма тривиальным образом— будто бы на зиму эти народы скрываются в юртах и сообщаются между собой ходами, вырытыми подснегом. Рассказ Герберштейна, как водится, повторил Гваньини, а в 1673 годуЯковРейтенфельс, по всей видимости, читавший Олеария, в своих «СказанияхоМосковии»,составленныхдля герцогаТосканскогоКозьмыШвблагодарностьза гостеприимствопоследнего, писал: «Лукоморцы, по образцу самоедов, спускаются зимойна жительство внутрь земли, араннею весноюснова выходят на солнечный свет и про них-то Гваньини и рассказывает, что они подобно ласточками лягушкам ежегодноумирают». Эталегенда стара. УжеГеродотуказывал, что в отдаленных областяхСкифиина север от плешивцев и людей с козлиными ногами обитает народ, который спит в течение шести месяцев. Однако Герберштейн, какмы знаем, основывался нарусскомисточнике. В извест­ ной русской статье XV в. «Очеловецех незнаемых в восточной стране» мынаходим тот же рассказ о людях что «по зиме умирают на два месяца, умирают же тако: как где застанет которого в те месяци, то туто и сядет, а у него из носа вода изойдеть, как от потока, да вымерзнет к земли; <.. .> А оживают, как солнце на лето поворотится. Такоже на всяк год оживают и умирают». Этот рассказ повторяется также у Петра Петрея, Олая Великого, Мейерберга и др. Как замечает М.П. Алексеев, на то, что эта легенда широко ходила в Москве, указывает запись Бернгарда Таннера (1579) о «ловцах соболей»: «Об этих людях москвитяне рассказывают, будто, прислонясь зимой к дереву, они от холода погружаются в такуюспячку, что делаются точномертвые, когдаизвергаемая из их ноздрейсопля образует стольдлиннуюсосульку, чтоонадостигаетземли; с приходомже лета илидаже начала весны они воскресают точно из мертвых и возвращаются к своим занятиям». Академик Алексеев делаетинтересные вывода освязи этойлегендыс земледельческимкультом, обратив внима­ ние, что даты, приводимые Герберштейном, совпадают сдвумя «Юрьевымиднями», 27 нояб­ ря—день Св. Георгия, 24 апреля—«весенний Егорий». Относя эти легенды ктому, что со временФрезера принятоназывать культомумирающего и воскресающего бога, связанного с аграрными циклами, Алексеев пишет: «По-видимому, мыимеемздесь наоснове календар­ ногосовпадения сопоставлениехристианскихпреданий сдохристианскимземледельческим культом». Кажется, мы видим здесь влияние самоедских преданий об оживающих весной людях (например, записанных Старцевым в20-х годахXXвека) нарусское двоеверие. * * * «Уфиникийцев добрыхпогости... потомобъездигородаЕгипта, ученоймудрости вни­ маяжадно»,— советовалсамомусебеи своимсовременникамначалаXXвекаКонстантинос Кавафис в стихотворении «Итака». Так герой «Родственников» Сола Беллоу, не выходя из своего кабинета, «гостил» у коряков и юкагиров Иохельсона и Богораз-Тана. Чужой быт, пусть зачастуюнепонятный, нередко—вымышленный, вкнигах старых авторовпривлекает ВЛАДИМИР ТИТОВ У&Щ «СИБИРЬ НА СЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ ОЗНАЧАЕТ ТЮРЬМА...»