Сибирские огни, 2007, № 4

НИКОЛАЙ БЕРЕЗОВСКИЙ БЕЗУМЕЦ С ТУСКЛОЮ СВЕЧОЙ... Вити семья, и если жизнь его с женой не заладилась с первых дней супружества, то в сыне Сергее он души не чает. Но случайная встреча уже предопределила крутой поворот в его судьбе, который случится через пять долгих лет, когда новая встреча с Ниной Михайловной Комаровой накрепко свяжет их до его смертного часа. И 1965- й станет «точкой отсчета» соединения, освященного, наверное, свыше. В чем, похо­ же, дядя Витя нисколько не сомневался, написав еще три пятилетки спустя в тюрьме Владимира в ожидании перевода в один из лагерей Пермской области «Стихи кюби­ лею», — это был уже второй его срок: В глуши Софиевского парка, Как прежде, буйствует сирень. Прости, что вновь тебе подарка Не принесу я в этот день. Там есть тенистая аллея С заветной маленькой скамьей... Уже два наших юбилея У нас отобраны тюрьмой. Но разве память кто отнимет? Ты знай, что в этот час опять Твое единственное имя Я буду в камере шептать. Пятнадцать лет— какая малость, Какой слепящий, краткий миг! Еще не обожгла усталость, Еще не вычерпан родник. Благословляю выбор Божий, Его дарующую сень. Я каждой клеткой, нервом, кожей Доныне чувствую тот день. Тот белый дом в кустах сирени, Небес июльских образа, Мое внезапное явленье, Твои счастливые глаза! Жена моя! Как скажешь боле! Мой слиток счастья и добра, Мое родительское поле, — Не ты, а я был из ребра! Прости мне все мои изъяны, Глухие дни хандры и лени, Мои минутные романы, Мои нелегкие мигрени. Пускай мотало и крутило — Мы знали черные деньки, Так времени и не хватило Ни на театр, ни на коньки. Пусть не далось, о чем мечтали, К чему стремились— все вдали. Но не согнулись, не роптали, Сплетенных рук не развели. Нам было прочно в мире хрупком, Недаром — все раздумья прочь. Под магаданским полушубком Мы спали в ту хмельную ночь. И буду счастлив я безмерно, Когда и нынче, в час ночной, Пошлешь мне вздох: «Все было верно. 12 Я не хочу судьбы иной!»