Сибирские огни, 2007, № 4

Пройдутгоды, ноОльгаостанется дляА. Кухноилюбимойженщиной, имузой, илири­ ческим прообразом многих его стихов. Да и не только прообразом. Еще будучи студентом пединститута, оннапишетстихотворение«Полнымименемзовутебявсереже...»,гдеимяжены ассоциируетсназваниемдальневосточнойбухтыОльга. Неожиданныйсампосеберомантичес- ко-географическийэтотобраз становится своегородаотправнойточкойбольшойлюбви. Нолирикалирикой, а груз обыденности все сильнеедавил на неокрепшие плечимоло­ догопоэта. Родился сын. Заботыохлебенасущномдлясвоейсемьивставалидлямолодогоотца все острее. Еще до окончания института преподавалрусский язык и литературу вшколах. А по распределению после окончания института попал вродную«десятку». Какое-то время даже вСиблагедовелосьучителемпоработать. Особенно повезлоему вшколерабочеймоло­ дежи№31, принадлежавшей крупнейшему новосибирскому заводу «Химконцентрат»: от этогопредприятия получил он первуюв своейжизнижилплощадь—комнатувкоммуналь­ ной квартире. После съемных углов с «удобствами» водворе онапоказалась раем. Работавшколеотнималамного времении сил, но всердце настойчивостучались стихи, иА. Кухновсе сильнее осознавал, чтоименнопоэзия есть егоистинное призвание. Публика­ ции вгазетах«Большевистская смена»и «СоветскаяСибирь» толькодобавляли уверенности в этом. ИА. Кухно сделал решительный шаг в сторону профессиональной литературы: в 1953 году, еще не окончив пединститут, он поступил на заочное отделениеЛитературного института имени А.М. Горького вМоскве. Правда, скоро понял, что шаг был несколько опрометчивым. Дали знать о себе пере­ грузки. Зимой 1953 годабылон награнидистрофииинервногоистощения иужеподумывал совсем отказаться от литературной учебы и сочинительства. Он и в самом деле забросил Литинститут, а весной 1954года получилприказ оботчислении. Такбы, наверное, и осталсяА. Кухнодоконцажизнипедагогом, поставивкрестна своей литературной судьбе, если б вслед за приказом не пришло письмо Николая Николаевича Асеева. Известный советскийпоэтобратил вниманиена начинающегостихотворца, выделив его из группы исключенных студентов-заочников, иприслал теплое ободряющее письмо с подробнойдоброжелательнойрецензией. «ЕслибнеподдержкаАсеева, не бытьбымнетогда в Москве»1, — признавался позднее друзьям А. Кухно. Поддержка Асеева вывела его из ступора, в котором онтогда находился, и способствовала окончательному литературному самоопределению. До концажизни с глубокойпризнательностьюи благодарностьюА. Кухно будет вспо­ минать этого замечательного человека, втрудный и ответственный момент протянувшего незнакомому молодому поэту дружескую руку. Тому свидетельство и три посвященных Асеевупроникновенныхстихотворения—«Влюбомзахолустье...», «Впути»и «Тыли была неЛада...». Летом 1955 годаА. Кухно вЛитинституте был восстановлени определен в семинар еще одного выдающегося советскогопоэта—МихаилаСветлова. Встречи с ним во время семи­ нарских занятий иэкзаменационныхсессийдалиА. Кухнооченьмногоеиоставили вдуше по его собственному признанию «самые дорогие воспоминания». А. Кухно называл Светлова «нетольковыдающимся поэтом, ноидуховнымнаставникомнашим, воспитателем, учителем жизни». И приводил весьма красноречивый пример того, чему и как училМастер. «Однажды мне пришлось вести протокол очередного заседания. Случилось так, что в этотдень вместе сдругими обсуждалисьимои стихи. Я записывал выступлениятоварищей, но когдаслово взялМихаил Аркадьевич, яне смог писать о себе. Он заметил мое смущение, но видуне подал, продолжал говорить. Ястарался не пропустить ни слова. Акогдазакончил­ ся семинар, он проделал со мной такую шутку, — если это можно назвать шуткой, — о которой я уже не смогу забыть, наверное, до концадней моих. Он заставил меня дописать протокол, под его диктовку, слово за словом. Всего несколько фраз. Это была оценка моих стихов. Хорошая оценка. Но как трудно было ее записать!.. Рядом стоял мастер, большой поэт, редкостнойдуши человек, который, конечноже, понимал, к чемуон обязываетученика, ичто будут значить для меня этинесколькотрудных минут. Через годя пришел кнемудомойипринес журнал «Сибирские огни», гдебыли напеча­ таныдва моих стихотворения. Робко входил я в кабинет Светлова: за целый-то год— всего два?... Нет, он не ругал меня зато, чтоя мало написал. Он... вдруг спросил: —Сколько строф вы зачеркнули впроцессе работы? —Не помню, может быть, три или четыре... Михаил Аркадьевич вздохнул и сказал: —Я вот сейчас пишу стихотворение... Внем уже околодвухсот строк. Анадо пятьде­ сят, не больше... Вскоре я прочитал это стихотворение в газете. Внемне было исорока строк. Но что.это были за строки!.. И я понял, какой колоссальный труд вложил в них поэт, да и не только труд ...»2 1 Краснов И. Штрихи к портрету друга. // Александр Кухно. Слова, зовущие к добру... — Новосибирск, 1981. С. 294. 2 Кухно А. Пригодись, мое сердце... // «Сиб. огни», 1964, № 12. АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН У&Щ БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ ПОЭТА