Сибирские огни, 2007, № 4

нее у тех, кто больше линяет. По идее, как должно выходить? Чем ближе жрец к касте «великих», тем он обязан быть мудрее и думать не о власти, а об ответственности за нее. А получается наоборот. Впрочем, и среди многоопытных деляг нет стопроцен­ тно верною попадания. (Проценты — это такая штука, которая может с большой долей вероятности определить дальнейшую судьбу). Не только Прокуратор неспо­ собен быть первым, но из всех «великих» разве что Кошмар подходил на эту роль. Ну, может, еще Тацит в молодости, пока не растерял харизму. Я уже начал строить планы на Железняка, в противовес оставшимся в живых, но все напрасно. Специаль­ но оставил Тринадцатого управлять Домом, понюхать это бремя, но вот как просчи­ тался. Не знал, как на грех, что Великий Два, самый опасный из всех, остался жив. — Убей меня, Железняк, — попросил я. — Или вас убьют, когда проснутся мои легионы. — Ты сумасшедший, Копейник, или слабоумный. Твои легионы тебя больше не поддержат, да и убивать я тебя не стану, — Тринадцатый почти отвернулся, то ли от презрения, то ли от стыда. Не узнаю вчерашнего отчаянного рубаку, его будто пара­ лизовало смятением. — Я тоже найду, что им сказать, — глухо парировал Прокуратор. Я начал прозревать. Легионам в пору таких потрясений нетрудно объяснить настоящую причину всех бед и лишений. Труднее в нынешней ситуации, напротив, сохранить мне жизнь. Не удивлюсь, если ее вскоре потребуют чудом уцелевшие легионы. — Тогда дайте мне пику, и я сам убью себя. Я требую! Я не должен больше видеть этот сволочной мир. Дайте мне оружие... Жесткие требования и просьбы остались без ответа. Больше всего претило ока­ заться казненным по воле Святоши и Великого Два, да еще на виду у всех. Железняк уже не рад, что поддался увещеваниям их обоих. Рано или поздно они добьются своего и распнут низвергнутого Франка на коренастом пне. Ясно же, что на крови Копейника Сандранапал хочет стать первым «святым» и «великим» одновременно. Тоже ведь реформатор, мать его приземленную... Об этом давно предупреждали, взять хотя бы недавнее послание от князя Жужуки с просьбой помочь материально. Железняк отлично понимает, что он следующая жертва, если посмеет после незабы­ ваемого аутодафе покуситься на нечто большее. Где твоя неудержимость? Прокуратор пока не в счет, затаился Вторым в который раз, ожидая своего часа. Он умеет притворяться полезным и верным, знаю. Он будет нужен Святоше, как был нужен мне всегда. Другое дело— молодой и ретивый Тринадцатый, которого трудно обуздать. Черная Вдова не раз обыгрывала своими пасами подобные ситуации. Все просто. Уставшие от перемен легионеры только обрадуются, когда восста­ новится видимость порядка и веры (ну хотя бы). Предстоит минимум перестановок, все сохраняют свои посты, если сильно не рыпаться. Небывальщина, конечно: не только военная и церковная власть, но и священная инквизиция— все будет сосредо­ точено в одном правителе. Но, признаться, не победи Святоша, подобное бы сделал и я. Рано или поздно. Сдерживало только чувство давней дружбы, несмотря на по­ стоянную грызню. Но теперь все кристально ясно: поскольку меня убьют, эта власть будет ассоциироваться только с кланом черных «святых». Верховные жрецы всегда поедают друг друга. К сожалению, перегрызть центу­ рион инквизицииЖелезняку не хватит ни духу, ни авторитета. А я хочу умереть, и как можно скорее. Суббота, 14.15. Семидесятый Святой Вот наконец дошел до священных строк, почти размытых древней сыростью. Скрижали очень ветхие, на ладан дышат, но верно говорят: рукописи не гниют. «...Он выползет из моря, огромный, как Зверь. И дано будет ему вести войну со святыми и победить их. Он будет править нами, нашими коленами, нашими члениками, нашими душами, нашими числами. Бесчисленнораспространятся толь­ ко страдания. Все остальное точно отмерят и засчитано всякому по заслугам. Зверю будет отдан на откуп весь мир, от края до края, от берега до берега. Ойкумена покорится на долгие тысячи лет, скармливая своих сынов ненасытной дьявольской утробе. Хобот придет в каждый дом, отнимая родных и близких. АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ Ъ&Щ МУРАШ ВЕЛИКИЙ