Сибирские огни, 2007, № 4

— Уволь... Они хорошо с тобой обращались? Неужели разговаривали? О чем это я? Разве ж могут резиновые куклы членораздельно говорить? Они могут только гукать и издавать прочие громоподобные звуки. Ни намека на интеллект. — Они почти не замечали меня. У них свой круг, где мы даже не козявки. Каучу­ ковые потому нас и не едят, что мы им попросту неинтересны. Главное, чтобы тебя не раздавили ненароком. И к тому же, они соображают медленно— большие тупи­ цы, короче говоря. — Их земля большая? — Не то слово. Наша— просто песчинка по сравнению с их. Кстати, там тоже много муравьев, и они также воюют между собой. Так что, если ты хочешь завоевать мир, тебе просто не хватит жизни. Признайся, ведь были у тебя такие мысли? — Были. И пока еще есть. — Разочарую тебя: это невозможно. — Даже если направить армии во все стороны? — Даже если они тебе будут сдаваться без боя. И даже если тебя не предадут «великие». — С чего ты взял, что «великие» могут меня предать? — попытался слицеме­ рить я. Давние предчувствия подхлестнули обидный тон. — Всех предают. А тех, кто завоевывает мир, — тем более. Потому что всем «великим» хочется стать Великим. — Мне следует убить тебя за такие бредни. — И останешься ты самый безумный на весь этот остров. Я рассмеялся, не смог удержаться. Смешон, кажется, я. — Не перестаю удивляться, как умещается в твоей голове и жестокость, и юмор, и даже некоторая сердобольность?— догадайтесь сами, кто из нас это сказал. Смех быстро прошел. — Твое предназначение не убивать, Франк. Ты должен понять и объяснить все вокруг, как великий ученый, а не завоеватель. Поэтому я тебе это рассказываю. Мура­ вей— царь природы, а ты царь муравьев. Мы почти совершенны, и в отличие от всех остальных существ обладаем настоящим разумом. Мы умны, и при этом наш мозг используется на малуютолику возможностей. У мурашей огромный потенциал. Если мы поймем и обустроим свой Дом, мы сами станем богами. Жаль только, что прой­ дут миллионы лет до той поры. Но начинать надо нам. Не каучуковым же? Из нас двоих, пожалуй, Пикур гораздо сумасшедшей. Его прорвало от пережи­ того, впору делать смертельную инъекцию. Я устал, достаточно на сегодня. Вызвал караул, и рыжего увели на другой лист с пиететом. Он оглянулся на выходе и заставил меня отвести сверлящий взгляд. Вопросов больше, чем ответов, с каждым разом. Как же все-таки устроен наш Универсум? Привычная модель Вселенной опять разрушена. Второй раз, причем за короткий срок, мне нужно понять его конструк­ цию. Если земель много, то, возможно, много и светил. Вероятно, те мелкие крошки, что показывал приснившийся Фритьоф, смогут выполнить эту роль. Возможно, мы их просто не видим наяву, они слишком далеко. Но как же проверить существование мифических звезд? Кажется, придумал. В том месте, где почти все время колдуют резиновые исполины, я однажды видел залежи прозрачного камня, втоптанного в кострище. Отдельные оплавленные кусочки его непонятным образом приближают удаленные объекты. Надо выбрать наиболее удачные самородки, которые не врут, и попробовать через них посмотреть на небо. Ну, допустим, они там есть, эти светила. Совсем немного, например, три или четыре. Вокруг каждого крутится своя земля, те, что за океаном, на севере, востоке, юге и западе. Описать этот мир новыми формулами чрезвычайно трудно. А если светил больше? Задача становится невыполнима. Должно быть, есть бог, который смог такое создать, обязательно должен быть. Само оно никогда не сотворится. А как произошли мы? Чтобы создать таких непревзойденных существ, как муравьи, дей­ ствительно нужен божественный промысел. И где-то все равно обязан быть центр Вселенной. У меня под мышкой, далеко в небе или на вершине той скалы, что торчит посреди нашей земли. Но где-то он есть. Вот там-то и находится этот бог, вокруг которого вращается созданный им космос. Кажется, я упал с дуба. Но это воистину знание, которое я постиг. Его надо донести до всех остальных. АЛЕКСАНДР АФАНАСЬЕВ У&Щ МУРАШ ВЕЛИКИЙ