Сибирские огни, 1996, № 5 - 6

Падлюка он, твой крестный отец, Три П. Они как реза­ ли при своей красивой жизни, так ,и будут друг друга резать за зеленые. Падлюки как есть... — Тогда объясни,— возвращаясь к своему «голосу», спрашивал Три П,— почему бабы плакали, когда заре­ зали крестного отца? Я тебе объясню почему. Человека в нем увидели! Бабье сердце поумнее мужицкого, оно как локатор — улавливает. — Ха-ха!— грохотал Котельников, нередко поддер­ живаемый, между прочим, и бабами, чьи сердца, вроде бы, и лучше улавливают.— Много ты понимаешь в ба­ бах! За цельну жизнь, сколько помню тебя, ни к одной до сердца не долез. Ниже останавливался. Ты лучше мне поверь, я только в законном браке три раза состо­ ял. Бабы плаксивы по нутру своему. Правда, слезы у них легкие, быстро проходят. Особенно у наших баб, русских. Им долго плакать жизнь не позволяет. Они с царя Гороха страдают. Потому и жалко им всех стра­ дающих. Зато не страдающих им не жалко, их они не любят.— О себе позволю напомнить,— сказал Котел с актерской торжественностью Три П,— Я вот бессносный вкалыватель, никогда не жаловался, нюни не пускал. Ну и что?! Все бабы мои меня как врага народа пресле­ довали, передохнуть не давали ни в работе, ни в постели. Давай, давай и давай! Так что ты, Три П, слезьми этими бабскими не обманывайся: прошмыгаются, про­ ревутся и при случае сами кого надо зарежут, если что не по ним. Правда, я говорю, бабоньки?.. Павел Павлович, полеживая в теплой постели, вспо­ минал, как поначалу совсем не злобно вступали бабы в спор-разговор. — Тебя, ирода, зарежешь, пожалуй,— говорили они весело Котлу.— Ты бы лучше не лаялся, а Пал Палычу спасибо сказал за хороший фильм. — Да чем он хороший-то? — негодовал бывший ко­ чегар. — Да всем! — чуть не хором утверждали поселковые тетки, никак не перетягиваемые в этот вечер кочегаром на свою сторону.— Хоть и богатые они там, в кино-то, а счастья все равно нет. Какое счастье, когда стреляют и режут?! Старик это понимает и сын его младший тоже понимает. Им просто деться некуда от выбранной жизни. Как и нам. У Машки Орешкиной сына в Чечне убили. Единственного. При царе и то единственного сы- 27