Сибирские огни, 1996, № 5 - 6

Переняли... Они твою кинуху еще не покупают? Похоже, что все уже скупили. Сначала награбили, а ечас скупа« ют... суки. С каждым обвинением походка у кочегара тяжелела, и он свои кирзовые сапоги не просто нес на ногах как гири, а с усилием, как от магнита, отрывал от земли. Кочегар и в старости был мужик еще крепкий, хотя и сутулый. Летом его дачу, а он держал на ней двух по­ росят, ограбили, и хотя уже была глухая зима, в нем не остыли ній гнев, ни обида. — Ты сидишь в своей будке,— припоминал Павел Павлович, как все взвинченнее говорил Котел в тот ве­ чер,— смотришь, каким макаром они там, за бугром, жируют и думаешь, видно, что и мы жируем. А я и на заслуженном отдыхе, будь он неладен, вкалываю не меньше, чем в своей кочегарке вкалывал. Одна разни­ ц а— гари нет. Мы со старухой так наотдыхаемся за дачный сезон, что даже зимой спины разогнуть не мо­ жем. Колотимся — колотимся, а потом какой-то крест­ ный местный из наших халупендр твоего поросенка жрет. На хрена нам твои крестные отцы и терпинаторы? Своих бы задушить... Да и дорого! Вы что сдурели — драть с нас по тысяче деревянных за кинуху? — Извини, Котел,— смеялся в ответ Три П,— я ви­ дел — ты сидел не шелохнувшись, тебе Крестный отец нравился. Да и от «Терминатора», как помню, тебя тоже не тошнило. Три П, уличив Котельникова, помолчал, слегка за­ шаркал ногами и сказал, как Крестный отец, медленно и с хрипотцой в голосе: — Старик не только мафией командует, Алексеич. Он и в семье главнокомандующий. В семье, которую строит и любит, о которой заботится. Бандит он, согла­ сен, но сердце у него есть, хотя и іне до чувств ему по жизни. Кровь, пролитая им, не затопила его. Он пони­ мает толк в том, что вкусно и красиво. Как Крестный танцует с невестой сына! Это же танец любви! — Подумаешь! — горько и искренне возражал Ко­ тельников.— Я тоже понимаю толк в жизни, но міне жиз­ ни не было и нет. Чего в ней, в жизни, не понять, ког­ да миллионы награблены?! Куда труднее было разобрать­ ся в ней после войны, в кочегарке нашей, после сорока пяти лет каторжного моего трудового стажа. Вот этот фокус твоему крестному отцу не разгрызть. Он писто­ летом обогревал себя, а я, кочегар, все-таки теплом. 26