Сибирские огни, 1996, № 5 - 6

й жестокость, как Лешка, не обращая внимания та суё- ту внизу, подошел к своему Инвалиду и бросал ему крошки — они всегда были в его карманах. ...Комбат е одного взгляда оценил ситуацию. — Часовой! — рявкнул он.— Не стрелять! Л потом быстро спросил у дежурного: — Вьюн? — Так точно, товарищ полковник. — Батальон, вольно! — еще громче приказал комбат и пошел к стене, где, Вьюн кормил уже с руки Инвали­ да. Подойдя, он минуты три стоял и смотрел. Он, при­ выкший к беспощадности дисциплинарного батальона, где ломали парней даже богатырского сложения и ха­ рактера, ничем не мог ответить на проделки Вьюна. Па­ ренек покорил комбата бесстрашием и жизнелюбием. Унижаемый почти всеми офицерами и прапорами, он со­ хранял самостоятельность и достоинство. Лешка не бо­ ялся ни пинков, ни зуботычин, ни нарядов, ни карцера. Он быстро отхаркивался и отлеживался после драк и снова поднимался, такой же независимый, насмешли-” выв и улыбчивый как всегда. Вьюн не ленился и был исполнительным штрафником, но на него как находило иногда: он отказывался чистить картошку, драить сапо­ ги прапору, а туалет не убирал ни под каким нажимом. «У него душа ребенка, а упорство поселкового заво­ дилы. Насилием его не возьмешь,— часто думал ком­ бат.— Его добром можно пронять. Только добром. Я вот так не могу перед начальством. Не лебезю, но все рав­ но сникаю. Отшлифовали...» Комбат смотрел на Вьюіна и стоял. И батальон сто­ ял. И тоже смотрел. Вьюн, наконец, спустил голубя с ладони и нехотя, ничуть неиспуганно, слез и спросил с насмешливым по­ ниманием: — Мне, батя, в карцер сразу идти? Комбат улыбнулся и, зная, что его никто не слышит из притихшего батальона, сказал: — Иди в строй, Алексей. А Инвалиду прикажи, что­ бы он прилетал после развода. — Прикажу,— пообещал Вьюн грустно,— если Ин­ валид послушает... После этой истории прапоры и ротный еще больше невзлюбили Вьюна. В дисциплинарном батальоне по­ баивались, и не без оснований, непредсказуемости, а Вьюна будто еще с детства настояли на ней. Кроме 15