Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

— А в вашем доме что за поп поет? — Отчим. Сейчас на пенсии и выступает толь^ для мамы. Мама и сама хорошо поет. В молодости приглашали в консерваторию, но бабушка была прі тив —у хорошего врача хлеб всегда белый. А ты отк] да знаешь, что у нас в доме поют? . — Да, вроде бы, по телефону слышал... А мож приснилось мне. Ехали пустым трамваем и Даша, сидя на коленях Булгарова, рассказывала о многочисленной родне*, ч поселилась вдоль всего пути от вокзала до базар; А было у бабушки семеро сестер и братьев. Вышли из позднего трамвая, перешли узкий мости над глубоким оврагом. Даша изрядно замерзла и Буі гаров отдал ей свой пиджак. Целовались под фонар: ми. Саша каждый раз прижимал Дашу к чему-то ж сткому, отчего ей было стыдно. Нескоро оказались ворот Дашиного дома и она, хватаясь за сердце, пер< вела дыхание —спасена! На звонок отозвался суровый голос Александра Ив новича: — Где ты шлялась всю ночь?! Булгаров, защищая Дашу, выступил вперед. Даш крепко ухватилась сзади за него и так вдвоем предел ли перед грозным судией. — Мы готовились к экзаменам по физике! — У Аси Баевой! —пояснила Даша. Через освещенную веранду и кухню Сашу провел в маленькую столовую и, как ребенку, велели сиде смирно. Саша и сидел, поглядывая то на дверь, то в окно — а не выбраться ли ему вон? За дверью женски голос кого-то успокаивал: «Не беспокойтесь, Роза Мо сеевна! Пиелонефрит хорошо лечат в Трусковце, в Са ирмэ, сейчас самый сезон. Пейте полевой хвощ, толок нянку. Зимой —брусника, клюква...» Телефонный монолог оборвался и возникла ругаш — Бессовестная, по тебе ремень плачет. — Я тебе не Тимка! Будешь ругать —уйду к Тан ночевать. Раскрасневшаяся Даша влетела в комнату и, схв« тив Булгарова за руку, провела в гостиную, где на яг ване сидел крупный седой мужчина. — Дед, скажи мамкам, чтоб не шпиняли] 66