Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

весного нагромождения романом тут и не пахнет. Это скорее не* вероятно раздутый, очень рыхлый и плохо пропеченный очерк с элементами дешевого боевика, лишенного, опять-таки, несмотря на обилие уникального фактического материала, приключенческого ди­ намизма и напряженности. Ну и написано все это, к тому же, со­ вершенно невыразительным, стертым, а местами и просто маловра­ зумительным в своем косноязычии языком, который не спасают и рассыпанные по всему повествованию специфические жаргонизмы. И если, вспомним, выше я упрекал Н. Курочкина в стилевом раз­ нобое, то А. Садырову тех же претензий я предъявить никак не могу, поскольку в его произведении просто нет вообще никакого стиля. И чтобы окончательно завершить разговор о книге «Император», еще раз обращусь к рецензии В. Коржева, который убежден, что «историко-художественное повествование Анатолия Садырова, вне сомнения, будет с большим интересов принято нашими читателями». Невзыскательными читателями произведение сие, возможно, при­ нято и будет. Если сумеют они осилить его и понять, кто есть кто, когда и за кем. Только вот литературным явлением оно все равно вряд ли станет. И по внешнему рисунку (наложение на историческую канву приключенческо-детективной интриги), и по сюжетной разветвлен­ ности повествования, действие которого происходит в разных вре­ менных пластах, роман Валерия Привалихина «Золотой мираж» схож с «Императором» А. Садырова. Впрочем, на этом сходство, в основном, и заканчивается. Дальше у одного (Привалихина) — крепкая добротная проза, у другого — худосочная бледная беллет­ ристика. Основные страсти — и страсти, надо сказать, трагические, роко­ вые— разворачиваются в романе В. Привалихина вокруг знамени­ того золота Колчака. Начальник спецкоманды «золотого эшелона» уговаривает адмиральского порученца лейтенанта Взорова изъять несколько ящиков с благородным металлом и спрятать в тайге, что­ бы после неминуемого разгрома Верховного Правителя обеспечить свое будущее. После некоторых колебаний Взоров соглашается. Операция проходит успешно. Ящики с золотом прячутся на дне таежного озера. Но... Словно печать проклятия лежит на этом золоте. Всем, кто с ним соприкасается, несет оно несчастье. Мучимый душевным раз­ ладом Взоров в конце гражданской войны сообщает новым властям о схороненном кладе, однако вместо прощения и благодарности получает от командира чоновского отряда пулю в спину. Но и век убийцы, алчущего завладеть вожделенным золотом, оказался коро­ ток: он погибает в застенках ЧК. И это тоже не последняя, связан­ ная с колчаковским золотом, смерть... И вот что интересно. Как замечает один из центральных пер­ сонажей романа историк Зимин, пытающийся найти концы в деле о колчаковском кладе, золотой блеск был одинаково губителен как для красных, так и для белых, как для людей благородных кровей, так и происхождением попроще. Стало быть, дело вовсе не в классовой, социальной или там политической принадлежности, а прежде всего в нравственном существе человека, его способности (или неспособности) поддаться губительному обману «золотого ми­ ража», какие бы заманчивые картины он взору ни являл. И с этой точки зрения название романа В. Привалихина обре­ тает смысл поистине символический и философский. Ведь на по- 270