Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

Но страха нет. Суровая обреченность, единство, удовлетворение от выполненного долга, готовность сражаться до последнего». Не боем единым живут персонажи И. Ноздрина. В минуты за­ тишья вспоминают свою доармейскую жизнь, любимых девушек. Но и об этом читать не намного интереснее, потому что и об этом — неживыми восковыми словами. («Их отношения окрасились грустью, лиризмом, ощущением неизбежного расставания, предстоя­ щих испытаний...» И т. п. в том же духе.) ІЛтамп языковой — штѵка очень небезобидная. Он влечет за со­ бой не только изобразительный схематизм, но и примитивизм мы­ шления, чему в повести «Гори, гори, моя звезда!», герои которой, их мысли и поступки предельно спрямлены, мы и становимся сви­ детелями на каждом шагу. И какой может быть разговор о «прав­ дивости и точности» сего повествования! Как, впрочем, и о том, что оно как художественное произведение вообще состоялось! А вот рассказ С. Киселевой «Мой муж герой Афганистана» ос­ тавляет совсем другое впечатление. Главная его героиня в горьких своих размышлениях о пропав­ шем без вести в пучине одного из вооруженных конфликтов муже пытается разобраться в существе таких, как он, людей. Муж ее — «вечный солдат», который «хорошо умел и любил уби­ вать». За этим и ехал то в одну «горячую точку», то в другую. Он один из тех, кого во все времена называли «солдатами удачи», а нынче дали еще и другую, более характерную кличку — «серые гуси». Для них война — и призвание, и сущность, и состояние души, и необходима им словно наркотик, которого, как заядлому нарко­ ману, «требуется все большая доза для блаженного забытья». Но причем здесь Афганистан (ведь рассказ-то называется «Мой муж герой Афганистана») ? А притом, что муж главной героини там воевал, был контужен сам и выносил с поля боя раненого лейтенанта, награжден... «У черной от пороховой пыли сигареты особый вкус, в той жизни муж был героем». Есть, однако, и еще нюанс. Для большинства нынешних «солдат удачи» именно Афганистан стал первой серьезной затяжкой воен­ ного опиума и отправной точкой их будущих маршрутов в «кон­ фликтные места». Именно тут «становились на крыло» советские «серые гуси», кочевавшие потом от Приднестровья к Боснии, от Таджикистана к Чечне. Именно отсюда жаркий «афганец» погнал на русские просторы лишенные корней, привязанностей, доброты и любви человекообразные существа, похожие на перекати-поле, ко­ торые только одно научились хорошо делать— убивать. Причем, не важно — кого. Они — интернационалисты в чистом виде. Даже маленькая дочь героини рассказа это тонко почувствовала: «— Мама,— заявила недавно дочка,— а папа к нам потому так долго не приезжает, что всех своих врагов победить не может, их ведь у него много! Вот победит всех и приедет!» Как говорится, устами младенца... Только вот, наблюдая за мужем, приходит к мысли героиня рассказа С. Киселевой, ни врагов, ни самого себя победить ему уже не удастся, так как «войн кругом много» и врагом для него может стать любой, на кого укажут, а сам себя врагом он не считает. И по всему поэтому «он обречен, он уже мертвый». Духовно мерт­ вый, нравственно. Мертв как полноценная личность, осознающая свою ответственность перед жизнью и жизнь эту защищающая. Он-то как раз, хоть и постоянно с кем-то воюет, никого и ничего 263