Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

шкафом и буфетами, полными старинной посуды. Майя Михайловна, мать Даши, садилась против гостя, вела беседы о выздоровлении, на что дочь отвечала: «Дай Бог помереть мне раньше тебя!» — Молодая, красивая! Вылечишься, выйдешь за­ муж!—подала голос бабушка, возлегающая на вар­ шавской кровати с высокими спинками из множества трубочек и шишичек. Даша взрывалась: «Господи! Как я устала с ними, Рыжий!» — Какой же он Рыжий!? —удивилась Майя Михай­ ловна. — Рыжий! —настаивала Даша.—Он родился вы­ ступать в цирке! Сама ты любишь выступать! —с печалью сказа­ ла Майя Михайловна и распрямила больную спину. Но Даше только и оставалось, что «выступать». В ярости она порою била тарелки, швыряла вещи, ныне непригодные ей. Почему ты дома сидишь? —пытался упрекать Булгаров.—Сходила бы в театр! Вот же он! —показы­ вал Булгаров на Оперный, что красовался на площади' Ленина. — А мне окно и театр, и кино! —кивала Даша на улицу, полную народа. Было на что посмотреть. Ходи­ ли слухи, что даже Ленин при виде такой суеты спус­ тился как-то с пьедестала поговорить с народом. Тем временем приехал ОМОН и принялся работать резино­ выми демократизаторами, раздавая направо и налево долгожданную свободу. — Боюсь пережить маму! Кому я буду нужна? — вздыхала Даша. Но Майя Михайловна была полна оптимизма, хотя год как носила гипсовый корсет. По слепому случаю упал на нее фонарь, под которым она стояла с подру­ гой Розой Моисеевной. Подругу даже не поцарапало, а Майе Михайловне покалечило спину. Блестящее прошлое семьи немилостью судьбы сме­ нилось болезнью и одиночеством этих трех женщин, ус­ тавших друг от друга. Как-то на дне рождения Даша сказала Булгарову, что видела в аптеке Букова. — Володю?!—-изумился тот.— Да он же пятна* дцать лет как помер?! 24