Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

слышишь: Пу-фик да Пуфик. Заколебала. Шагу свобод­ но не ступить... Пуфик жаловался на судьбу, а Демагог, уже забыв, что минуту назад был готов броситься на незнакомца, сейчас искренне сочувствовал ему. Страдания Пуфика были ему близки и понятны, хо­ тя на жизнь вроде бы жаловаться было грех. В семье профессора его очень любили. И он всех —тоже. Хотя к каждому относился по-разному: профессору, как мы знаем, он помогал работать; без его жены и Наташи­ ной мамы жизни себе вообще не представлял, потому что она всю семью, и его в том числе, кормила завтра­ ком, обедом и ужином; с Наташей, большой выдумщи­ цей на разные игры и забавы, просто было весело. И все бы ничего, да тесно было коту в профессорской квартире. Сковывали бетонные стены, преграждала путь в другой мир входная дверь, за которую он при каждом удобном случае норовил выскользнуть снача­ ла на лестничную площадку, а там... Там была свобода, там можно гулять самому по себе, там шла иная жизнь, которую он мог наблюдать лишь через оконное стекло. Демагог любил свою семью и, оказавшись на свобо­ де, погуляв вдоволь, он обязательно вернулся бы на­ зад, но Наташа с мамой очень боялись, что он не оты­ щет дорогу домой или кто-нибудь его украдет, а по­ тому следили за ним пуще глаза. И только на даче Демагогу впервые удалось улизнуть от бдительного ока своих хозяев. — Думал на даче вольно погулять,—продолжал свое Пуфик,— но и тут... «Пуфик, не лезь на грядку. Пуфик, не ходи по лужам...» —передразнил он свою хозяйку. — Пу-у-фик!!! —повис в знойном мареве плачущий возглас.—Ну куда же ты запропастился? — Ладно, пойду,— поднялся белоснежный.—Жаль ее все-таки. Так-то она добрая. На своей подушке спать разрешает. И кормит прилично.—Он секунду помолчал и добавил: —А что к тебе на огород забрал­ ся —извини. Раньше тебя тут не было, вот я и спасал­ ся. Залезу в ваши кусты и отлеживаюсь. Да, а как те­ бя зовут? — Демагог... Хотя можно просто Дима. — Ну пока, Дима! Побегу. Еще увидимся. Приятно было познакомиться. 159